Сценическая декорация представляла собой разнообразие текстурных панно, переливающихся цветными огнями. Но особенно привлек мое внимание рояль сбоку сцены, всецело блестящий и черный. Мне захотелось подняться туда и провести по нему рукой, исполняя глиссандо вверх-вниз по клавишам.
Молли потянулась и щелкнула меня под подбородком.
– Мух ловишь, Эмерсон.
Я щелкнула языком и улыбнулась.
– Это место потрясающее, – сказала я. – И даже неважно кто выступает.
Девушка рассмеялась.
– Звук тоже замечательный. Вот увидишь.
Позади был бар, и Молли ушла взять нам по содовой, пока я отлучилась в уборную. Когда я вернулась, на ее руке расписывался маркером какой-то мальчишка с четырех дюймовым ирокезом. На вид ему было лет пятнадцать.
– Однажды он станет знаменитым, – заверила меня Молли. – А у меня будет фотография его автографа на моей руке.
Девушка достала сотовый телефон из кармана и сделала снимок.
– Думала, ты скажешь, что никогда не смоешь его, – ответила я, думая о Ризе, когда Джеймс коснулся ее руки в классе.
– Нет, – сказала Молли. – Я не настолько жалкая.
Несколько минут мы простояли за задними рядами, в поисках хорошего места. Я поглядывала на двери, высматривая Джеймса.
– Ждешь кого-то? – спросила Молли.
Я не сказала ей, что пригласила Джеймса, надеясь, что все будет выглядеть скорее, как случайная встреча, нежели чем свидание.
– Я кое-кому упомянула, что буду здесь, – сказала я. – Надеюсь, ты не против?
Девушка сузила глаза.
– Это ведь не Риза?
– Нет.
Не мне винить Молли за то, что она невзлюбила Ризу, но я чувствовала вину за ее спиной, пусть даже ничего и не говорила.
– Тогда мы придержим место, – ответила Молли. – Для твоего таинственного незнакомца.
Мы нашли три места в середине передней секции.
– Мне нравится сидеть достаточно близко, чтобы видеть их аппликатуры на инструментах, – объяснила Молли.
Когда приглушили свет, нервная дрожь устремилось прямиком в горло. Я должна напоминать себе: «Это не ты там, это не ты». Но я не могла не представить себя, стоящей рядом с фортепиано. Не в состоянии двигаться.
– Ты в порядке? – Молли как-то странно посмотрела на меня.
– Да! – я отодвинула ту картинку на задворки моего разума и выдавила улыбку, усаживаясь поудобнее.
Первый акт начался с рок-группы, состоящей из трех женщин: барабанщицы, бас-гитаристки и солистки с гитарой. Они называли себя «Llama Mammas» и пели песню собственного сочинения под названием «Spinning Free». Бас-гитаристка кружилась и кружилась, и запуталась в кабеле. Мое сердце забилось за нее. Я бы со стыда умерла, но она лишь засмеялась и отключила провод, выпуталась и снова подключилась.
Я непрерывно оглядывалась на вход, чтобы помахать Джеймсу, когда тот войдет. Но парень не пришел, и спустя час я начала терять надежду. Мы высидели множество сольных выступлений, люди пели под гитару или «а капелла». Один парень играл на волынке. Другой рассказывал анекдоты. Молли аплодировала и свистела каждому. И мне стало интересно, действительно ли девушка думает, что я была хороша, или она просто за поддержу музыки в целом.
Уже девять часов, а Джеймс все еще не пришел. Затем кто-то похлопал меня по плечу и сказал:
– Дамы?
Я развернулась, и тут… Ленни.
– Что ты здесь делаешь? – огрызнулась я.
– Я должен встретиться кое с кем, – парень пристально посмотрел на меня, а затем осмотрелся по сторонам. – Не уверен, что она здесь. Это вроде свидания вслепую.
Молли указала на свободное место рядом со мной.
– Можешь сесть с нами, если хочешь.
Я уставилась на нее.
– Или нет… – промямлила девушка.
– Все в порядке, – Ленни криво усмехнулся. Синяк вокруг глаза был фиолетовым, и, наверняка, еще болел. – Вижу, вы ждете кого-то особенного.
Следующий исполнитель вышел на сцену, поэтому я повернулась посмотреть. Ленни ушел я-не-знаю-и-мне-все-равно-куда. А место рядом со мной оставалось пустым до конца вечера.
От Молли не скрылось мое разочарование.
– Жаль, что так вышло…кхм… с твоим другом.
Я пожала плечами.
– Музыка была отличной, – ответила я, желая сменить тему.