Выступило такое сумасшедшее разнообразие исполнителей, но организаторы представили их так, что все прошло на одном дыхании. Все закончилось самым удивительным квартетом, спевшим номер из «Les Misérables» (Прим. фильм «Отверженные»). Аудитория поднялась на ноги, прежде чем они закончили.
Я одновременно чувствовала себя взволнованной и подавленной, желая петь также, но зная, что никогда не смогу. Молли сжала мою руку, словно почувствовав мое настроение. Но она ничего не сказала – как раз то, что мне и требовалось.
Глава 27
В субботу утром меня разбудила мама.
– Пора вставать. Хочу выехать через полчаса. Я приготовила тебе овсянку.
Я посмотрела на часы на письменном столе.
– Только семь. Думала, ты сказала, что они открываются в девять.
– Да, – сказала мама. – Но женщина из программы бесплатного распределения продуктов питания сказала, что очередь выстраивается с восьми. Чтобы получить хорошие продукты.
Все это мама взвалила на меня еще накануне: как «продуктовый банк» собирает и сортирует всю пожертвованную еду, а затем поставляет в пункты раздачи, которые выдают ее людям на грани голода. Мама называла их «голодающие».
– Мы не голодающие, – ответила я.
– Нет, мы нет, – мама попыталась оттереть на столе пятно, которое никак не поддавалось. – Пока нет.
Я перевернулась на кровати и застонала.
– Как думаешь, мы увидим там знакомых?
– Возможно.
Ее голос звучал так же высоко и металлически, как тогда, когда она впервые рассказала мне о переезде сюда.
Я свесила ноги на пол.
– Смогу, наконец, с этим покончить.
Мама уже отвезла папу и близнецов в папин офис, чтобы он мог поработать, пока дети поиграют с бумагорезкой. Однажды он позволил им измельчить несколько документов, и вы, наверное, подумаете, что они умерли и попали в рай. Теперь он накопил все ненужные документы, чтобы они могли уничтожить их вместо него, когда он работал в выходные. Папа даже купил бумагорезку со специальным предохранителем, чтобы они случайно не разрезали пальцы.
Мама окликнула меня, когда я одевалась.
– Надень что-нибудь, кхм…не слишком броское.
– Одеться, как бедный человек, – пробормотала я. – Поняла.
Мой запас толстовок закончился, поэтому я натянула самый скромный свитер и джинсы, что смогла найти. Вместо кожаных ботинок до колен, которые я обычно с этим носила: я надела самую старую, самую поношенную пару конверсов. Я не расчесала волосы и не накрасилась.
– Ну как? – спросила я, вертясь на кухне.
– Я не сказала, что ты должна выглядеть так, будто на тебя напали птицы, – ответила мама. – Пойди, расчешись.
Уже в дороге мама объяснила, что пункт выдачи располагался в церкви.
– Это пункт выдачи с возможностью выбора, – сказала она. – То есть мы выбираем, какие продукты хотим. А в некоторых из них просто дают коробку с тем, что предварительно выбрали.
Она все болтала о том, чего ожидать, но, честно признаться, я не хотела знать. Я просто хотела покончить с этим.
Мы выехали из нашего района, проезжая мимо школы и двигаясь в том же направлении, в котором уехал Джеймс в тот день, когда мы сбежали. Мимо безголового оленя и дерева с винными бутылками. Мое сердце забилось чаще.
– Мам? В какой церкви находится этот буфет?
Мама порылась в кошельке и вытащила листочек.
– Нортбридж, – ответила она, передавая мне записку. – Нортбриджская методистская церковь.
Я застонала. Это церковь Джеймса. Кладбище.
– Ничего, если я останусь в машине?
– Мне нужна твоя помощь, – сказала мама с отчаянием. – Носить продукты. Не думаю, что у них есть корзинки.
На заднем сиденье универсала «Вольво» лежала стопка холщовых сумок. Родители продали «Мерседес», но «Вольво» уже оплатили, так что его оставили. Тем не менее, когда мы въехали на стоянку у церкви, у нас определенно была самая хорошая машина.
– О, боже, – проговорила мама, когда мы развернулись ко входу в пункт раздачи продуктов питания.
Уже выстроилась очередь приблизительно из пятидесяти человек. Так вот «голодающие», о которых она говорила. На первый взгляд выглядят они не так, как по телевизору, когда показывают детей с опухшими животиками и конечностями как у скелета. Эти люди казались такими суровыми, будто голод был наименьшей из их проблем. Те, кто привлекли мое внимание в первую очередь. Парень с крепкими мускулами и лицом, испещренным линиями, курящий сигарету. Женщина, которая выглядела так, словно побьет меня, если я даже моргну в ее сторону. Они уставились на нас, когда мы проезжали мимо. Неужели они думают, что мы собираемся забрать их еду?