– Просто фантастика! Я сумасшедшая и еще паршивый друг. Большое спасибо. Теперь я чувствую себя намного лучше.
Риза ворвалась в дом, а я поплелась за ней, умоляя ее.
– Риза, я сожалею. Пожалуйста.
Она похватала мои вещи в ее комнате, бросила их мне под ноги, и хлопнула дверью. Я подняла сумку и пошла в ванную комнату в коридоре, чтобы что-нибудь сделать с волосами. Они все еще были начесаны в нелепое афро. Я нашла в сумке расческу, расчесала волосы, пока они не стали достаточно прямыми, чтобы их заплести. Когда я закончила, то выглядела, как безумная Хайди.
Я переоделась в сменную одежду: милую юбочку и ботинки, которые принесла, на случай если Риза захотела бы погулять. Я остановилась возле ее двери, но музыка играла громко, и она не отреагировала на мой стук. Я прошептала:
– Мне жаль, – затем поспешила вниз и на улицу.
Джеймс как раз подъехал, когда я дошла до ворот. Он выглядел невероятно горячо и смущенно.
– Привет, – сказал парень.
Я запрыгнула в его машину, не проронив ни слова, и он поехал. Я не представляла, куда мы едем, но мне было все равно. Я была уверена, что потеряла свою лучшую подругу. Потеря Джеймса тоже была бы прекрасной изюминкой на торте моей все более ничтожной жизни.
– Ты не получил мою записку, да? – спросила я. – О встрече в «the King» прошлым вечером?
– Нет, – ответил он. – Я искал повсюду. Где ты ее оставила?
– Прямо на полке.
Джеймс покачал головой.
– Не нашел. Тогда я подумал, может быть, ты оставила ее на кладбище, поэтому я отправился туда сегодня утром и обыскал повсюду.
Я застонала.
– Прости меня.
– Так ты подумала, что я тебя продинамил?
Я кивнула.
– Как ты меня нашел?
– Я подождал в «Сохрани-цент», когда твой друг, – он прочистил горло, – извини, не твой друг, Ленни придет, чтобы спросить его, где ты живешь.
– Ты не мог, – съежилась я.
– Сначала он не хотел говорить. Сказал, что, если бы ты хотела, чтобы я знал, где ты живешь, то сама бы мне рассказала.
– Что ж, похоже на правду.
Парень ненадолго отвел взгляд от дороги, чтобы бросить в мою сторону совершенно сердитый взгляд.
– Почему ты не хочешь, чтобы я знал, где ты живешь?
Я опустилась ниже на сиденье.
– Ты же видел? Я живу в худшем районе.
– И… ты подумала, что меня это волнует?
– Не знаю, – безропотно ответила я. – Ты водишь такую хорошую машину…
Джеймс остановился на красный свет и расправил плечи, встречаясь со мной лицом. – Поэтому я тебе и нравлюсь? Потому что вожу хорошую машину?
– Нет, – я наклонилась и уткнулась лицом в колени. Глубоко вздохнула, надеясь подобрать нужные слова, и откинулась обратно на сиденье. – В тот день, когда мы отправились на кладбище, ты сказал, что правда никогда не бывает так хороша, как себе представляешь. Я боялась, что не оправдаю,… ну знаешь, то, что ты бы себе представил.
Загорелся зеленый свет, и мы поехали дальше. Я уставилась на дорогу перед нами, пока Джеймс не отъехал в сторону и не остановил машину.
– Все, что я себе представил, это девушка, которая заставляла меня чувствовать себя особенным, – сказал он. – Которой я нравлюсь за то, кто я, не за то, где живу, или кто моя семья, или какой автомобиль я вожу. Ты можешь и в картонной коробке жить, мне до этого нет дела.
– Ну, возможно, так и будет, – сказала я.
– Все равно, – ответил Джеймс.
– Я не могу позволить себе посещать места, например, в городе. Или концерты. Я даже не могу взять напрокат дурацкий костюм на вечеринку на Хэллоуин у Уиллоу.
– Меня, правда, не волнует ничего из этого.
– Это ты сейчас так говоришь, – расстроилась я. – Но когда все остальные будут делать что-то невероятное, а я не смогу?
– Ты – то невероятное, в чем я нуждаюсь.
Я вздохнула.
– Прекрати говорить правильные слова.
Парень засмеялся.
– Я и не пытаюсь.
Неожиданная улыбка коснулась моих губ.
– Прекрати быть милым, даже не пытаясь.
– Я, хм… попробую, эм, не пытаться?
Мы смеялись, и Джеймс коснулся одной из моих косичек пальцами и потянул ее, пока мои губы не оказались достаточно близко, чтобы поцеловать. И затем он сделал это, поцеловал меня, пока не возникло чувство, что он – мой кислород, а я его. Машины мчались в темноте, передние фары которых били по нам лучами света, словно фейерверки, зажженные от пыла наших поцелуев.
Когда мы все-таки отстранились друг от друга, я заглянула в его льдисто-теплые голубые глаза и сказала:
– Почаще не пытайся.
Джеймс откинул голову назад в беззвучном смехе и завел машину, мы умчались в ночи – мои губы покалывало, а сердце пело.