Ребекка тоже села в свою красную машину и смылась за ним. Когда я, наконец, выползла из-за внедорожника, то могла лишь смотреть на то место, где они стояли и спорили, потрясенная тем, что Джеймс уехал.
Из дома вышла седая женщина, тетя Айда, я полагаю. Она сочувственно мне улыбнулась.
– Это ты звонила?
– Да.
Женщина медленно кивнула, сложив руки вокруг талии, затем повернулась, чтобы вернуться домой.
– Подождите! – записка, которую я написала Джеймсу, была зажата в моей руке. Я подбежала к крыльцу и протянула ее ей. – Вы можете ему передать?
Она взяла сложенный листочек и убрала его в карман платья.
– Не могу ничего обещать, – сказала женщина. – Но я попытаюсь.
***
К тому времени, как я вернулась домой, было темно, и мама была в ярости. Она последовала за мной на чердак, отчитывая меня настолько тихо, насколько позволял ее гнев, чтобы не расстроить Брейди.
– Ты должна была начать готовить ужин. Где ты была? – прошипела она.
– Я напортачила, мам, и я попыталась это исправить. Длинная история, – сказала я, прижимая подушку к груди.
– Ну, у меня нет времени на длинную историю прямо сейчас, потому что я должна готовить ужин, – мама начала спускаться по лестнице, а затем обернулась. – К слову, ты под домашним арестом. До особого распоряжения.
Я даже не расстроилась из-за этого. По крайней мере, это имело смысл в отличие от всего остального: как, например, то, чему я стала свидетелем между Джеймсом и его сестрой. «Робби». Риза с самого начала была права. А Джеймс видимо уехал из дома, чтобы самому о себе позаботиться? Чтобы доказать что-то своему отцу? У меня защемило в груди, когда я вспомнила наихудшую часть, что он сказал о желании встретить кого-нибудь, кому он будет небезразличен, даже без денег.
Я легла и уставилась в потолок, до боли нуждаясь в моем рояле. Мне нужно было избавиться от ужасного чувства в груди и вложить его в музыку.
Укулеле, которое я нашла в прежнем доме, пылилось в углу рядом с моим комодом. Я поднялась, взяла его в руки и побренчала, съежившись от того, насколько оно было расстроено. Я повертела колки. Побренчала еще разок. Лучше.
Но это укулеле, и оно звучит слишком счастливо для моего настроения.
Я закрыла глаза и позволила своему голосу взять надо мной верх. Даже не помню, что пела, были ли слова или просто звуки – стоны или мычание, или рев открытых гласных агонии. Я не переживала, если меня кто-нибудь услышал. Мне просто требовалось избавиться от этого.
Когда я остановилась и подняла глаза, в дверях стоял Брейди. Его маленькое личико исказилось в виде вопросительного знака, пока он изо всех сил пытался оценить ситуацию.
– Все в порядке, – сказала я быстро. – Я просто… пела.
Его глаза загорелись.
– Петь для Брейди?
Я кивнула, тогда брат, шаркая ногами, подошел к кровати и сел рядом со мной, свесив ноги с края. Я крепко прижала его к себе. После того, что я увидела, как Ребекка разговаривала с Джеймсом, так холодно и равнодушно… Я жаждала тепла крепкого объятия.
Мы сидели рядом, у меня на коленях лежало укулеле. – Какую песню ты хочешь? – спросила я.
– Ла-ла, – сказал он, и я улыбнулась.
– Хорошо, – согласилась я. – Одна ла-ла колыбельная на подходе.
Я бренчала и перебирала струны, пока мелодия не полилась. Я начала медленно и лирично, но ла-ла Брейди были слишком жизнерадостными для грустной песни. Я ускорила темп и позволила музыке подбодрить меня.
– А знаешь, что? Думаю, нам не хватает Каи, – обратилась я к Брейди.
Брейди заулыбался и крикнул:
– Кая! – изо всей силы.
Я за ним повторила.
– Кая! Кая!
Сестра поскакала вверх по лестнице.
– Что делаете?
– Поем ла-ла, – сказала я.
Она улыбнулась и бросилась ко мне на кровать, обниматься и щекотать.
– Ты вернулась, – сказала Кая.
Я замерла, понимая, что она имела в виду не то, что я вернулась с моей велосипедной поездки. Она имела в виду то, что Я ВЕРНУЛАСЬ. Вернулась к себе. Вернулась, чтобы быть частью семьи.
– Да, – сказала я. – Я вернулась.
Глава 35
Следующие несколько дней в школе прошли спокойно. Обедала я теперь за столом с Молли и Ригби, другом Ленни, который поприветствовал меня жестом «кулак о кулак» у пункта раздачи продуктов питания. Нет смысла продолжать подвергать себя пыткам со стороны Уиллоу и Уинн, и постоянное молчание Ризы невыносимо. Молли пододвинула свой поднос, освободив мне место, не задавая при этом вопросов.