Я прикрыла глаза истаралась утихомирить учащённое сердцебиение. Мне необходимо сконцентрироваться и думать о запасном плане. Для начала где я? Открыв глаза, окинула взором помещение. Комната, несомненно, напоминала чей-то кабинет: рабочий стол, разноцветные папки и кожаный чёрный диван. Всё смотрелось довольно презентабельно, словно я нахожусь в каком-нибудь отдельном офисе бизнес-центра. Может, я смогу найти телефон? Прислушавшись напоследок к шуму за дверью и окончательно удостоверившись, что кроме собаки в доме больше никого нет, я подступила к письменному столу и стала рыскать по шухлядам. Полно бессмысленных бумажек,чеки, номера телефонов, зарядки и канцелярия... Здесь есть всё, но ничего важногодля меня.
Я подступила к другому комоду с ярко-красной маркировкой и подёргала его, но он был закрыт. Это слегка смутило меня, а скверное предчувствие не давало возможности позабыть и уйти. Что-то значимое было там, и я не могла не взглянуть.
Приблизившись к столу, я начала перебирать листы в поисках булавки. Я умею вскрывать замки, этому меня обучил Тони, и до сего момента я думала, что это мастерство мне никогда не понадобится. Долго искать не пришлось, и уже вскоре в моих руках была булавка. Мои трясущиеся руки просунули запчасть в замок и стали дёргать. Нужно было несколько раз повернуть в одном направлении и надавить. Я уже думала, что не получится, как резко услышала щелчок. Получилось. Мои ладошки взопрели, а голова закружилась. Я убрала волосы на одну сторону и распахнула ящик.
Опять папка, однако в этот раз она несомненно отличалась своей тучностью и величиной. Прихлопнув ящик и двинув её на кусок свободного стола, я присела на стул, делая всё безмятежно и аккуратно. Любое шуршание в этом доме принуждало меня шугаться, а руки сотрясаться пуще прежнего. Зря я делаю это, очень зря. Я не спеша приоткрыла папку. Не знаю, чего ищу и на что питаю надежду, да и вряд ли меня что-то сможет заинтересовать, но, быть может, я узнаю кто эти люди и зачем я нужна им? Знаю, что точно не ради денег или иного материального желания, но тогда для чего? На мой взор в то же мгновение бросился бледно-жёлтый ветхий конверт и несколько цветных фотоснимков. Стоит ли мне смотреть? Вряд ли это что-то важное, но оно словно влекло. Я взяла в руки фотографии и отложила папку чуть подальше, конверт лежал подле.
Несколько штук фотоснимков, на которых изображена пара средних лет, лежали прямо передо мной. Взяв одну в руку, я стала разглядывать. Здесь мужчина и женщина идут по выкошенной тропе, оживлённо беседуя о чём-то. Безоблачное небо и слепящие лучи солнца озаряли им путь, они выглядели счастливо. Беру вторую фотографию и вижу, что мужчина обеспокоенно оборачивается по сторонам, словно что-то ища. На его лице, несомненно, читается глубокое негодование и тревога, что-то не даёт ему покоя. На следующей он хватает попутчицу за руку и что-то шепчет ей на ухо. На заключительных трёх пара лежит в густой луже алой крови, а в двух шагах окровавленный нож. Он чувствовал, что это произойдёт. Их безжалостно убили.
Кто эти люди, и откуда здесь такие снимки? Неужели это не должно всё находиться в полиции? Разве что... О нет, это они их убили. Так вот кто они. Ньют, Килан, Брайан – все они убийцы. За что их убили? Зачем? По сколько им вообще лет? Двадцать с чем-то? Зачем выбрали такой путь?
Насколько грустно осознавать, что в настоящий момент ты счастлив и беззаботен, а в следующий миг всё может неожиданно перемениться, и ты не успеешь проститься с родными и друзьями, сказать как ты их отчаянно любишь. Как бы было проще жить, если бы мы могли просто знать, когда будет наш последний день или день дорогого человека. Все бы проживали предсмертные дни как можно лучше, а затем были готовы покинуть. Но это только мечты, хотя и эта мысль меня пугает — знать дату своей смерти. Аккуратно возвращая фото на место, я потянулась за конвертом. Он был тяжким и однозначно необычной формы. Интересно, что там? Я перевела дыхание и неторопливо раскрывала конверт.
По телу в мгновение ока промчалась стая бессовестных мурашек. Мой здравый смысл кричал оставить всё как есть и не вынимать больше ничего из конверта, но рука потянулась скорее, чем я смогла опомниться. Мой трепет усилился, а ноги больше не желали удерживать меня. Окровавленный нож, герметично запечатанный в прозрачный пакет, выкраивался прямо сейчас в моих ладонях. Вот оно – орудие убийства. Тот самый нож, кой был отчётливо запечатлён на снимках убитых. Всё, с меня достаточно, я должна убираться отсюда любым способом.