— Можем ли мы выбраться через разбитое окно? Такой вот хитрый трюк.
— Уверен, что ты сможешь куда-нибудь попасть, — сказал Зеро. — Однако я сомневаюсь, что это будет то место, куда ты захочешь пойти. Я же говорил тебе: Испытания Эрлингов — закрытая система, и любой, кто в неё вовлечён, не сможет получить доступ к миру людей на время их проведения.
— Лады, не очень-то и хотелось.
Зеро устало рассмеялся.
— Мне тоже, но мы здесь.
— Погодь-ка, а как же тогда окно? Если снаружи полно гадостей, они, вероятно, вскоре будут здесь и захотят напакостничать.
— Нам придётся найти способ заделать его, чтобы ничто не проникло внутрь, — сказал он, энергично потирая лицо рукой. Это был жест разочарования; очевидно, он сожалел о том, что ранее запустил в него креслом.
И всё же, пока оно открыто, не мешало бы по-быстрому оглядеться.
Я подошла, чтобы немного осмотреться, и точно так же, как входная дверь, которая гремела, но не открывалась, из окна на меня дохнуло холодным воздухом из чернильной темноты, дыхание, которое мне не особенно понравилось.
— Блин, — сказала я, пятясь. — Мы действительно влипли, не?
Он устало прошёл на кухню и со стоном перевернул стол. Я не разглядела, чем именно он его прикрепил, но это было волшебное и прочное средство, благодаря которому стол так плотно прилегал к стене, что я даже не чувствовала, как сквозь него проникают неприятные пальцы холодного воздуха.
— В общем, уже не так жутко, — сказала я. — Мы уверены, что никто не проник внутрь, пока я была наверху, а ты в других частях дома?
— Нет, — сказал Зеро. — Нам придется проверить дом как можно тщательнее и первые пару ночей спать по очереди.
— Первые пару… чегось, сколько времени это должно занять?
— Столько, сколько потребуется, — решительно сказал мне Зеро.
— Полагаю, хорошо, что на этот раз король действует законно, — сказала я, но это была скорее безнадёжная надежда, чем что-либо ещё, и я уверена, что по этому поводу в моём голосе было больше недовольства, чем радости. Что я могу сказать? В глубине души я подозрительный человек. — Если он не собирается вмешиваться в отбор…
Зеро даже не дал этой надежде промариноваться некоторое время, прежде чем насадить её на шампур.
— Вероятно, он надеется, что толпа поредеет до того, как он снова сделает свой ход; не все Эрлинги пройдут испытания.
— Я не антилопа гну, и я не собираюсь сдаваться, — твёрдо сказала я. — Если он попытается забраться в мой дом…
— Он и пытаться не будет, — сказал Зеро с тем упрямством, с каким обычно человек пытается заставить свою аудиторию осознать всю серьезность ситуации. — Он просто подождёт, пока мы, Эрлинги, не найдём друг друга в замкнутой системе Между — пока не сформируются альянсы, Эрлинги не умрут, и их останется как можно меньше — и тогда он, скорее всего, будет убивать выживших, в слоях мира, пока не появится победитель. Это именно то, что мой отец пытался предотвратить.
— Ага, взяв на себя ответственность за то, чтобы все Эрлинги были убиты, — сказала я, но сказала это тихо. Мы оба знали, кто на самом деле совершил убийство, и у нас больше не было кресел, которыми можно было бы швырять в окна, даже если бы окна позволили разбить себя сами теперь, когда мы были… не в мире людей.
— Лады, — сказала я. — Я буду кофе.
Зеро уставился на меня с таким же отсутствующим видом, с каким ранее разглядывал стену в коридоре, но взял чашку с кофе, которую я ему подала, когда он был готов.
Он также ответил мне, когда я спросила:
— Думаешь, они позволят ему выйти сухим из воды? В смысле, короля.
— Как думаешь, кто его остановит?
— Разве то, что он делал, не противоречит вашим законам?
Он нетерпеливо вздохнул.
— Да.
— Да, так что…
— Он король.
— Да, и он нарушал закон!
— Он король, он и есть закон.
— Что за брехня, — сказала я. — Король должен защищать свой народ от нарушителей закона, а не становиться нарушителем закона, чтобы удержать власть.
— Как только мы начинаем судить короля, мы открываем дверь анархии.
— Да, потому что миры Между и За такие упорядоченные и уравновешенные! — пробормотала я и оставила его на кухне, чтобы в последний раз обойти дом.
Если бы я не видела пустую черноту за разбитым окном и не была свидетелем того, как Зеро безуспешно пытался открыть дверь и окна, мне было бы трудно поверить, что что-то не так. Из большинства окон мне было видно всё, что я обычно вижу; только окна, выходящие на задний двор, были мутными и неясными. С верхнего этажа я могла видеть улицу, соседние дворы, задний двор; с нижнего этажа я могла видеть передний и боковые дворы вокруг, мельком увидеть соседние крыши над забором и чистое пространство через дорогу, которое когда-то было заполнено домом через дорогу.