Я не понимала, как я должна была устранить разрыв между ареной и внешним миром, не говоря уже о нашем доме и внешнем мире в целом. Дело было не только в том, что мы вибрировали с другой скоростью, чем внешний мир, это было похоже на то, как если бы мы были пойманы в ловушку внутри пузыря, полного других пузырей, которые пересекались опасными путями: пузыря арены эрлингов, до краёв наполненного автономными пузырями, как мой дом.
Я прислонилась задом к краю стола Зеро, тяжело дыша, потому что в этих знаниях не было ничего полезного. Это был всего лишь ещё один гвоздь в крышку нашего общего гроба, потому что, если мы не найдём способ убедить арену в том, что испытания закончились, казалось маловероятным, что мы сможем выбраться. А чтобы арена решила, что испытания закончились, Сара, по крайней мере, должна быть либо мертва, либо одержать победу.
Я засунула руки в карманы, размышляя о вариантах — или, скорее, об их отсутствии, — затем вытащила их, чтобы переложить книги и пару листков бумаги, которые я чуть не сбросила со стола, обратно на стол. Один из них всё равно упал на пол, порхая вниз и прочь от меня с такой же раздражающей отчуждённостью, как и его владелец-фейри.
Только это была не та кремовая плотная бумага, из которой обычно изготавливались книги и папки Зеро, — это была обычная бумага. Она могла быть из одной из папок, которые Зеро и Атилас постоянно таскали из полицейского участка, но на ощупь она была ещё тоньше, чем обычная плотная бумага.
Не-а. Это было не что-то из папки, а листок бумаги из моих личных вещей. Это была ксерокопия водительских прав моей прапрабабушки.
Я ничего не могла поделать с глубоким приступом страха, который заставил мои пальцы сжать бумагу так крепко, что я проткнула её пальцем. Вот блин, какого фига у Зеро оказалась копия водительских прав моей прабабушки, которая пропала из моей комнаты?
Была ли она у него с тех пор, как пропала? Зеро нашёл её в гостиной, где я могла её потерять, или он действительно зашёл в мою комнату, чтобы найти и забрать её? Если да, то почему? Как он узнал, что она там, и что искать?
Мог ли Зеро быть тем, кого искал Атилас…
Не-а. Я не могла так думать. Я не собиралась перестать доверять Зеро только потому, что Атилас предал меня.
Поэтому я вернулась в гостиную, чувствуя, как мой желудок медленно, тяжело, болезненно переворачивается, и спросила Дэниела:
— Где Зеро?
— Он пытается прогнать банши из ванной, — сказал он. — Раз уж кое-кому было всё равно… эй! Куда ты идёшь?
Я проигнорировала его и направилась по коридору, огибая последние обломки, которые всё ещё медленно и осторожно возвращались на своё место в стене. Зеро как раз выходил из ванной, когда я подошла к двери, и, поскольку заспанный ликантроп как раз в этот момент протиснулся мимо меня, направляясь в туалет, я схватила Зеро за руку, обтянутую кожей, и потащила его в прачечную, где мне пришлось остановить старого психа от рытья в простынях, я отправила его, шатающегося, к двери.
Я закрыла за ним дверь и резко спросила Зеро:
— Что это за фигня?
Он уставился на меня, затем на скомканную ксерокопию, и от полного замешательства на его лице у меня мгновенно скрутило живот. Что бы это ни было, он ожидал, что я знаю, о чём спрашиваю.
— Ты забрал это из моей комнаты, — сказала я, пытаясь прояснить для него ситуацию. Теперь, когда я была уверена, что это не очередное предательство, мне было легче найти время и подобрать правильные слова, чтобы спросить то, что я хотела знать. — Ты раньше работал с людьми…
— Да, — коротко ответил он. — Я же говорил тебе. Тогда я был молод и полон идеалов.
Молод и полон идеалов. Очень похоже на то, что Атилас сказал мне той ночью — той ночью, когда я узнала, что был кто-то, кого он не смог заставить себя убить.
— Она была одной из тех, с кем ты работал?
Это многое объяснило бы в том, почему мои родители были такими, какими они были, — откуда они знали то, что знали.
И снова на нём был тот растерянный, не совсем верящий взгляд.
— Нет, Пэт, — сказал он. — Она была моей няней.
— Но… — начала я, остановилась, и воспоминание, которое я украла у Атиласа всего неделю назад, снова без всякой подсказки всплыло у меня в голове.
— Она сказала «Отец», — сказала я, и у меня слегка зазвенело в ушах. — Няня в воспоминаниях Атиласа называла твоего отца отцом. Моя прабабушка. Твоя няня.