Я не смогла удержаться от смеха.
— От старых привычек действительно трудно избавиться.
— Я пытаюсь, — сказал он и на этот раз посмотрел на меня как следует. — Я пытаюсь, поэтому, пожалуйста, наберись терпения.
— Хорошо, — сказала я, слегка потрясённая. Зеро не умел извиняться и уж точно не умел просить о помощи, а ведь он только что сделал и то, и другое. Это было очень важно. — Я буду иметь это в виду.
— Моя сестра была добрым человеком, — сказал он почти наугад. — Она бы тебе понравилась. Она облегчала жизнь всем — даже тем, кому она не нравилась.
— Так вот почему она снова оказалась в За?
— Подозреваю, что так, — сказал он. — Если бы мой отец угрожал её семье — а поскольку ты существуешь, у неё, должно быть, она была — она бы вернулась без сопротивления, если бы он предложил убить кого-нибудь вместо неё.
— Ага, — мрачно согласилась я. В этом был смысл истории, которую мама рассказала мне о прабабушке Энн — однажды она просто ушла и больше не вернулась. — Погодь, — добавила я, и мои глаза загорелись. — Это означает, что ты мой дядя, верно? Мы не просто родственники, ты мой дядя; у меня есть живая семья!
— Это… это не такое уж событие, чтобы праздновать! — сказал он, наполовину озадаченный, наполовину весёлый. — Это просто означает, что ты связана кровными узами с одним из людей, убивших родоначальницу твоей семьи.
— Нет, это значит, что мне можно любить тебя! — ликующе сказала я.
— Можно… можно… — Зеро замолчал, а затем сказал: — С каких это пор ты перестала любить тех, кого тебе можно любить или нет? Что касается объятий камикадзе и…
— Да, но это было до того, как я узнала, что ты мой дядя, — объяснила я, уклоняясь от истинного объяснения. Было слишком много такого, чего я не могла произнести вслух. Мне было можно любить его, потому что теперь, когда я узнала, что он любит меня не как женщину, а как племянницу, в моём сердце появились краски и жизнерадостность, которых я не ощущала уже некоторое время. — Теперь я знаю, что ты мой дядя, и мне всё это модно. Ты наполовину человек, ты должен понимать — это человеческая фишка.
Я навалилась на него всем своим весом, для пущей убедительности обхватив его за шею другой рукой и уткнувшись лицом ему в плечо.
Зеро, чуть менее напряжённый в плечах, чем был бы, если бы я сделала что-то подобное при нашей первой встрече, вздохнул.
— Что ты делаешь?
— Блин, ты уже должен был бы знать, что такое обнимашки! Ты что, не обращал внимания?
— Я не разрешал тебе обнимать меня.
— Мне можно обнять моего дядю; это то, что делают племянницы.
— Ты мне не племянница, ты моя пра-пра…
— Ну, тогда это ты должен меня обнимать, ты, старое ископаемое! Теперь мне можно любить тебя; ты мой единственный дядя!
— Нет никакой необходимости нарушать приличия в доме только потому, что ты узнала, что мы родственники!
— В этом доме никогда не соблюдались приличия, — сказала я ему, упрямо цепляясь за его шею. — И вообще, теперь это мой дом; ты здесь только потому, что ты семья, так что тебе следует вести себя прилично.
Я увидела, как он открыл рот, чтобы опровергнуть это утверждение, и мгновение спустя увидела смиренное выражение, промелькнувшее на его лице в профиль. Зеро забыл, что контракт, который он подписал со мной не так давно, больше не действовало для него, как и для Атиласа, хотя и по совсем другим причинам.
— Да, — сказала я. — Ты забыл, что теперь ты здесь всего лишь гость, не? Тебе лучше больше не кидать вампиров сквозь стены.
— Вампиров, — сказал Зеро, словно хватаясь за соломинку. — Кстати о вампирах! Мы должны поговорить о вампирах и свиданиях, а также о том, что ты слишком молода, чтобы быть…
— Нет, — поспешно ответила я, отпуская его. К моему большому облегчению, я услышала возню за дверью, которая, вероятно, означала, что кто-то был снаружи и неловко ждал подходящего момента, чтобы постучать в дверь. — Мы определённо не будем об этом говорить.
— Пэт…
Затем раздался стук. Это был неохотный, неуверенный стук, и когда Зеро нетерпеливо спросил:
— Чегось? — кто-то откашлялся.
— Не знаю, хотите вы знать или нет, — извиняющимся голосом произнёс ликантроп, — но этот вампир снова пялится на всех через окно, и мы бы предпочли, чтобы Пэт вышла и остановила его, пожалуйста.
Я сбежала из прачечной до того, как Зеро успел позвать меня обратно. Конечно, было время и место для обсуждения отношений, но я не думала, что прачечная в полночь перед походом в За — подходящее время. Более того, я не хотела быть в положении, когда мне приходится отстаивать своё право встречаться с Джин Ёном, когда я даже не была уверена, что хочу этого.