— Должно быть, приятно быть NPC, — сказала Моргана. — У них есть шанс исчезнуть вместе с домом, как только их боец уйдёт или присоединится к другой группе. Нам, эрлингам, приходится сражаться, умирать или заключать союзы — а потом, вероятно, всё равно умирать. Надеюсь, они выбрались.
— Если они выберутся, им, вероятно, всё равно придётся сражаться или умереть позже, когда испытания закончатся, — сказал Зеро позади нас. — Сколько ты поглотила, Пэт?
— Кажется,
добрых двадцать метров — сказала я ему, отводя взгляд от окна и поворачиваясь к нему.
— Устала?
— Не. У меня получилось совсем не так, как в первый раз; я даже не знаю, я ли это сделала. А ещё я должна быть способна на большее.
— А мой отец заметил это?
— Оу, да, он заметил, всё в порядке, — удовлетворенно сказала я. — Не думаю, что он понял, что происходит, но он заметил, что это происходит.
— Разумно ли было делать это, пока он был там?
— Как, блин, тебе удаётся изображать папу, если ты всего лишь мой дядя? Это просто ужасно!
— Я не твой дядя, — жёстко сказал Зеро. — Я твой двоюродный прапрадедушка.
— Тогда ты определённо не должен уметь говорить голосом папы. Почти уверена, что твой отец точно знает, что в данный момент происходит на арене, поэтому я не думала, что это будет иметь большое значение, если я сделаю это у него на глазах. Он не знает, что это делаю я — он просто обнаружил, что у него немного меньше места, чем он думал. С сегодняшнего утра арена сама по себе становится всё меньше.
— Я заметил, — сказал он.
— Живые изгороди тоже стали темнее, заметили? — спросила Моргана. — Я чувствую запах крови всякий раз, когда кто-то открывает окно.
Зеро сразу же уставился на неё.
— Никому не следует открывать окна.
— Это Лес виноват, — сказала я. — Он всё время подкрадывается и выходит, а ликантропы любят подбадривать его, когда он бежит к дому, если кто-то за ним гонится. Сегодняшним утром он сделал это дважды.
— Вот почему тебе не следует приводить домой бродяг, — холодно сказал Зеро и вышел из комнаты.
Вероятно, он хотел пойти и убедиться, что Лес всё ещё в доме — или не дома, при условии, что это условие перестанет быть переменной величиной.
— А что этот старый хрыч вообще там делает? — спросила Моргана. — Он всегда выглядит немного потрёпанным, когда возвращается, так что, за чем бы он ни уходил, он за это платит.
— Без понятия, — ответила я. — Он мне не скажет. Надеюсь, его поймают в одном из домов, которые недавно освободились, и заберут обратно в мир людей, прежде чем кто-нибудь до него доберётся.
— Как ты думаешь, родители Сары уже вернулись?
— Позвоню Туату и уточню через пару минут, — сказала я. — Сара не просила, но я вижу, что она этого хочет.
Более спокойно она спросила:
— Как думаешь, что случилось с моими родителями, когда мой дом исчез с арены? Я не смогла попасть к ним в комнату перед уходом, и никто из них не ответил, когда я попрощалась.
Я колебалась, потому что не знала, как много я могу рассказать, не расстроив её. Дело было не столько в том, что я беспокоилась о раздражённой зомби в доме, сколько в том, что она уже через многое прошла, и мне не хотелось взваливать на неё что-то ещё. К сожалению, я была очень хорошо осведомлена о том, кем были родители Морганы и что они натворили, и, если бы они исчезли совсем, когда дом вернулся в мир людей, это было бы лучшим исходом, на который я могла надеяться. Атилас по-своему позаботился о том, чтобы все родители, которые торговались за свою жизнь жизнями своих детей, в конечном итоге потеряли гораздо больше, чем приобрели. Блин, это, вероятно, стало для него очищающим средством.
Это не помогло мне понять, что сказать маленькой зомби, которой больше не нужно было неосознанно питаться тенями, оставшимися от её родителей, потому что теперь она придерживалась диеты, которая позволяла ей оставаться не просто тенью. Не помогало и то, что я была почти уверена, что они превратились в тот неприятный осадок, которым уже были в душе, в тот момент, когда Моргана перешла на более… плотную диету.