— Тебе не кажется, что им было бы неплохо немного отдохнуть? — спросила я вместо этого. — Они живут здесь столько же, сколько и ты, но они всего лишь тени. Думаю, это утомляет — быть такими худыми. Большинство родителей были бы рады узнать, что их ребёнок на ногах и в безопасности — думаю, они были бы рады больше не запираться в этой комнате.
— Это правда? — внезапно спросила она. — Тот кошмар… то, что сказал Атилас? Мои родители согласились позволить ему убить меня, чтобы спасти свои жизни?
— Не отвечай, — добавила она, прежде чем я успела придумать достойный ответ. — Полагаю, это всё равно, что спросить тебя, что бы ты сделала, если бы он вернулся, умоляя о прощении. Какое-то время вы с ним были довольно близки.
— В то время я ещё не знала, что он убил моих родителей, — резко сказала я. — Я бы не простила его, если бы он вернулся, даже если бы ему было жаль. Он убил моих родителей — он убил и твоих тоже, и Ральфа. Даже Эбигейл и… Это не то, что ты можешь оставить без внимания. Я собираюсь убедиться, что он заплатит за всё. Он и Лорд Сэро.
— И всё же, — сказала она. — Я не могу решить, кого я ненавижу больше — его или их.
— Ага, — сказала я, потому что больше ничего не могла сказать. Прижавшись к ней своей ногой, я добавила: — Думаю, твои родители ушли, — и больше ничего не пыталась сказать. Во всяком случае, у меня было такое чувство, что она знала всё остальное, что я хотела сказать.
***
В течение следующих двух дней мы в основном просто готовились к неприятностям. Мы знали, что Лорд Сэро где-то там, в лабиринте, а он знал, что мы в доме, но не было особого смысла слишком тревожиться по этому поводу, потому что он не мог попасть внутрь.
Имейте в виду, он, вероятно, утешал себя тем фактом, что мы тоже не могли выбраться — без знания того, что нам на самом деле не нужно и чего мы не хотим.
В любом случае, я была слишком занята, демонстрируя свои способности в доме, чтобы беспокоиться о Лорде Сэро. Казалось, каждый раз, когда я поднималась наверх, площадь арены становилась всё меньше, поскольку эрлинги и их дома исчезали, поглощая вместе с ними участки лабиринта; те части, которые я поглощала, были намного меньше по сравнению с ними, и с гораздо меньшей вероятностью они могли быть заняты чем-то, чего я не хотела бы видеть в доме, если бы это произошло.
За эти пару дней я провела много времени, поднимаясь по лестнице, деля своё время между кухней и окном, выходящим на задний двор наверху, где обычно собирались ликантропы. Оттуда они могли сообщать о домах, которые исчезали, а также давать краткие комментарии о посетителях, пытавшихся проникнуть в наш дом.
В первый день это были в основном фейри и несколько незнакомых мне типов запредельных; на второй день у нас даже появился минотавр. Не думаю, что эрлинги могущественных минотавров привыкли к тому, что над ними насмехаются в окнах, полных ликантропов. Им это определённо не нравится, это я могу сказать вам точно. Очевидно, этот факт только раззадорил ликантропов на новые издевательства, и минотавр потопал обратно в лабиринт с теми остатками достоинства, которые у него ещё остались после доброго часа попыток выбить нашу заднюю дверь.
Я также не уверена, что кто-то из эрлингов на арене знал, что делать с другими эрлингами, которые отказывались покидать свой дом и сражаться. Никто из них не реагировал на насмешки ликантропов лучше, чем минотавр, и никто из них, казалось, не собирался оставаться поблизости и попытаться вытащить нас.
Это нас вполне устраивало: никто из нас, эрлингов, особенно не хотел затевать драку с другими эрлингами, когда это могло навлечь на кого-то подозрение, что мы бросаем вызов трону, а у Сары были родители, к которым нужно было вернуться в целости и сохранности — не говоря уже о маленьком упрямом скелете, которого, казалось, она усыновила. Она не была заинтересована в том, чтобы бросать вызов трону.
На третье утро я спустилась вниз и обнаружила, что Леса снова нет дома. Я знала об этом, потому что маленький самодовольный скелет, сидящий за кухонным столом, сказал мне об этом, как только я вошла на кухню и не успела выпить кофе.
— Вонючий мужчина вышел из дома, — сказал он. Его подбородок стал ещё упрямее, когда он увидел, как я удивлённо подняла брови. — Ты сказала нам, что мы не можем выходить из дома. Он ушёл из дома прошлой ночью и забрал с собой ложки.
— Она, наверное, уже знает, — сказала Сара. — Ешь свои хлопья.
— Ему не нужно есть, — сказала я, обходя их обоих, чтобы поставить чайник.
— Знаю, но ему они нравятся.