- Вы все знаете... - у меня внезапно пересохло горло, и я не могла произнести ни слова. Я сглотнула и попыталась снова. - Вы все знаете, что вы мертвы, верно?
Юные лица смотрели на меня с самыми разными выражениями: обиженными, смиренными и свирепыми.
- Как грубо с твоей стороны говорить о нас так, - сказал первый мальчик. - У нас всё в порядке. Пока мы не выходим из дома, у нас всё в порядке. У нас есть Моргана. Она помогает нам по хозяйству, а мы помогаем ей.
- Знаю, - сказала я. - Но Моргана-то в курсе?
- Конечно, нет! - презрительно сказал он. - Как будто мы могли ей сказать! Ей и так досталось достаточно. Ты должна вернуть всё это на место - если это уберут, мы не сможем передвигаться по дому так же легко, как раньше. Мы нужны ей, чтобы помогать по дому.
- У неё есть я, - сказал Дэниел.
Воздух сразу же сгустился, и наружное освещение, которое всегда было включено на крыше, замерцало.
- Ты ей не нужен! - сказали по меньшей мере трое детей, поднимая на него пыль. Казалось, это всё, на что они были способны в данный момент. - Мы уже здесь!
- Это были вы? - спросила я, смотря на свет. - В смысле, игра со светом?
- Конечно! - сказал один из ребят постарше, сидевших сзади.
- Мы поддерживаем порядок в доме, - сказала маленькая девочка. - Видишь?
Она щёлкнула пальцами, и праздничные огни на верхней части тента ожили, один за другим, выстраиваясь в аккуратный ряд.
- Мы просто поддерживаем связь, - сказала она, пожав плечами. - Электричество - легкотня.
Что сказал Зеро, когда я спросила, был ли он мёртв? Что требуется по крайней мере один или два человека, чтобы поддерживать взаимодействие другого человека с миром после его смерти.
- Вот ведь блин, - пробормотала я. Потому что мне было очень интересно, что ещё в доме дети могли включать.
- Ой, - сказала я Дэниелу.
- Что теперь? - устало спросил он. - Перестаньте швырять в меня пылью, вы, маленькие бородавки! Нам нужно вызвать копов, Пэт.
- Думаю, мы пока что не можем сделать это.
- Почему?
- Ну, - мрачно сказала я. - Не думаю, что это единственные скелеты в этом огромном шкафу. Давай-ка, положим их обратно. Сначала нам нужно проверить ещё одно место.
- Пэт, не думаю, что нам позволено здесь находиться! - прошептал Дэниел, обводя полутёмную комнату глазами, которые были скорее жёлтыми, чем обычно карие.
Я ткнула его в рёбра, отчего он взвизгнул.
- Не вздумай перекинуться здесь! - прошипела я. - Твои способности оборотня мне тут ни к чему.
- О, - сказал он совсем другим голосом. - Не думаю, что ты права на этот счёт, Пэт. Здесь есть что-то очень старое и мёртвое - не такое старое, как дети, но все же довольно старое.
- Ага, - сказала я, лаконично и жёстко. - Кажется, родители Морганы.
- Что?
- Думаю, они тоже мертвы. Я тут вспомнила, что маму Морганы я тоже видела только в районе золотого часа. Я подумала, что они были затворниками и не хотели много разговаривать, но теперь, когда мы знаем о детях...
- Почему не работает освещение?
- Без понятия, - ответила я, но у меня появилась неплохая идея. Если свет горел повсюду в доме, а здесь он не горел, значит, на то была какая-то причина. И эта причина, вероятно, выглядела не совсем так, как сейчас, если Дэниел был прав насчёт очень старого и затхлого запаха. - Не пытайся пока снова их заводить, ладно? Я собираюсь кое-что попробовать вместо этого.
- Держу пари, будет здорово, - ехидно заметил он.
- Выходите! - крикнула в комнату, и он подскочил. - Нам нужно поговорить.
Наступила тишина; такая тяжелая тишина, когда вы знаете, что вас услышали, а собеседник просто думает о том, отвечать ему или нет.
Дэниел пробормотал:
- Ну, было полезно.
- Выходите! - снова позвала я. - Мы знаем, что вы там; мы знаем, что вы мертвы. Вам не нужно прятаться от нас.
- Это, - сурово произнес гнусавый мужской голос, - грубо.
- Да, мне уже говорили, - сказала я. - Ты собираешься выходить?
- Мы не можем, - сказал мужской голос. Похоже, это его обрадовало, но в какой-то злобной манере. - Сейчас неподходящее время суток.
- Это касается только нормальных людей, - сказал я. - Мы не нормальные люди.
- Говори за себя, - сказал Дэниел.
- Ты чёртов оборотень, - сказала я. - Что, блин, ты несёшь...
То, как они вышли из тени по краям комнаты, оставляя за собой почти кроваво-красный след, не должно было вызывать удивления. За мгновение до этого они казались почти смешными: бестелесные, ворчливые голоса, под стать их характерам. Теперь они были угрожающими, чернильными, извивающимися существами, не имевшими полностью твёрдой формы, в отличие от нитевидного присутствия детей.
Я увидела пятно Роршаха, изображающее ту самую женщину, которую я встретила однажды вечером в коридоре, с распущенными волосами, уложенными высоко на голове, как у девочек Гибсона, а по всему телу тянулись ленты липкой тьмы, которые могли быть чёрными или кроваво-красными.
- Ты сегодня выглядишь немного, эм... слабой, - сказала я. В смысле, знаю, мы говорили, что знаем, что они мертвы, но всё равно было немного шоком увидеть её такой, а не такой, какой я видела её в золотой час.
- Зачем ты звала нас? - спросила она. - Говард, почему они позвали нас?
- Потому что мы пытаемся кое-что прояснить, - ответила я ей, расправляя плечи. После всего, что я увидела за последний год, было глупо бояться того, что можно сравнить с одним-двумя призраками, даже если они выглядели скорее ужасающе, чем готично. - И потому что я почти уверена, что ваша дочь не знает о вашей смерти.
- Откуда ты узнала, что мы были мертвы? - спросил Говард, его голос стал ещё более ворчливым, чем раньше. Так это был отец Морганы. Она наверняка унаследовала свою внешность от матери.
- Встретила немало других призраков, - сказала я. - Недавно. Если подумать, это довольно очевидно.
Не говоря уже о том, что теперь, когда мои глаза привыкли к полумраку, я могла разглядеть в комнате разрозненные останки двух человек: одного за столом, а другого на стуле у закрытого ставнями окна, они, казалось, мумифицировались, судя по тому немногому, что я могла разглядеть. не очень-то хотелось подходить ближе и проверять эту догадку. Не сомневаюсь, именно поэтому Дэниел не чувствовал их запаха по всему дому.
- Тебе придётся перекинуться словечком со своей стаей, - пробормотала я Дэниелу. - Чтобы они знали, что и старые кости и запах вяленого мяса могут тоже означать трупы.
- Замолкни, Пэт, - пробормотал он.
Я не виню его. Если бы я могла молчать в ужасных обстоятельствах, я бы делала это гораздо чаще, уверяю вас. А жизнь стала бы намного комфортнее.
- Мы никогда не бросались в глаза, - сказал Говард, неодобрительно нахмурившись.
- И очень редко люди вообще могут нас видеть, - добавила мать Морганы мягким и томным голосом.
Я вспомнила часть ночного кошмара, о котором рассказывала мне Моргана, и задумалась, могут ли эта мягкая, утонченная женщина и мужчина с загадочно нахмуренными бровями быть такими ужасными, как я о них думала.
- Вы ведь уже какое-то время здесь ошиваетесь, не? - спросила я их. Это беспокоило меня не меньше, чем всё остальное в этом месте, но всё это имело смысл в разгар беспокойства.
- Слишком долго! - вздохнула мать Морганы. - Никогда не отдыхающие, никогда не останавливающиеся, никогда не способные восстановить связь с миром.
- Тогда что удерживает вас здесь? - спросила я.
- Любовь к нашей дочери, сказал Говард, мягко улыбаясь.
Я уставилась на него.
- Что за брехня! Ты даже не спускаешься повидаться с ней!
Он закашлялся от удивления - остаточный человеческий инстинкт, полагаю, поскольку формально у него не было трубок для такого рода вещей.
- Мы... нас нелегко увидеть!
- Как и детей, но они всё равно ходят к Моргане. На самом деле, они очень хорошо ладят. В конце концов, не то чтобы она не может видеть призраков.
- Ну, я занят своим портфолио, а Глории нужны тишина и покой для её книги.
- Она никогда не была шумным ребёнком, - сказала мать Морганы, её голос был почти шёпотом. - Бедняжка! Она столько лет страдала в одиночестве; мне становится дурно каждый раз, когда я думаю о ней.
Глубокая печаль на её лице была прекрасна и прекрасно передана в свете и тени. Как и её прическа и одежда, она была элегантной и бесконечно печальной. Это должно было вызвать у меня такие же чувства.
Вместо этого я осознала, что это меня просто бесит.
- Ну как же, не настолько же, чтобы заставить тебя пойти и повидаться с ней!
Она посмотрела на меня с той же нежной печалью.
- Ты не понимаешь. Всё наше существование ради неё.