И Присцилла продолжила:
– И самая большая ошибка, которую ты допустила, заключается в том, что ты ушла от любви. Боже, это как плохой любовный роман. Как ты будешь себя чувствовать через несколько лет, когда узнаешь, что он женился и имеет детей? Возможно, он сейчас молод, но в какой-то момент все эти вещи скроются за горизонтом. Блин, Куинн, я даже не знаю, сможешь ли ты это исправить, потому что ты собираешься уехать на съёмку через два дня. Вы даже не будете находиться в одной стране.
– Он… он сказал, что напишет мне.
– Так что, у тебя будет онлайн-роман? Где большой жест? Где тебе нужно бороться за него?
– Я оставила всё это в Дейл Сити, – бормочу я, глядя в окно.
Поездка по Лос-Анджелесу в воскресенье утром не лучше, чем ранним утром в будний день: машина за машиной плотно набиваются на шоссе, как сардины, когда мы медленно направляемся в другую часть города.
Подъехав к моей квартире, водитель помогает разгрузить мои вещи, когда Присцилла и я выходим.
– Я убрала встречи на этой неделе и наполнила холодильник, не то чтобы он тебе понадобился.
– Присцилла? Спасибо. Увидимся через два дня.
– Всё что угодно для тебя, девочка. Попробуй немного отдохнуть. Тебе это понадобится.
Я киваю и вхожу в квартиру, как только Присцилла уезжает в лимузине. Телефон в моём кармане ощущается, как дополнительный вес, и я вытягиваю его оттуда, размышляя над идеей перезвонить Тревору или даже Иззи. Чёрт, в этот момент я буду рада услышать даже голос Вика.
Вместо этого, входя в квартиру и чувствуя свежий лимонный запах лака для мебели, настолько отличающийся от свежего просторного запаха в Дейл Сити, я чувствую решимость. Я сделала плохой выбор, и теперь мне нужно выяснить, как это исправить.
Я бросаю свою сумку на пол, кошелёк и телефон на столешницу моей открытой кухни и достаю бутылку воды из холодильника. Когда я оборачиваюсь, телефон на стойке манит меня, и мне приходится бороться с желанием схватить его.
Удовлетворённая, что могу игнорировать это, я тащу свою сумку за собой в спальню, быстро распаковываю и сортирую бельё.
Добавляю самый последний номер телефона в список контактов, и когда я запускаю приложение сообщений, моё сердце бешено колотится в груди. Мои пальцы трясутся над экраном, и мне приходится заставить себя сделать несколько успокаивающих вдохов, прежде чем я продолжу.
Используя только два номера в приложении, я печатаю быстрое сообщение.
Я: Я люблю тебя, и мне жаль.
Я выключаю устройство и кладу его в свои документы, затем сбрасываю одежду и заползаю в мою аккуратно заправленную кровать, и, имитируя телефон, отключаюсь от себя и мира.
Глава 23
Куинн
Два месяца спустя
Самолет, наконец, приземлился в аэропорту Лос-Анджелеса, и я облегченно вздыхаю. Прошло уже два месяца с тех пор, как я приехала в Золотой Штат. Рядом со мной Присцилла, закрывая крышку ноутбука, выключает его и запихивает в свою сумку. Самолет, заказанный для нашей съёмочной группы, обеспечил беспересадочный перелёт из Ванкувера в Канаде до Лос-Анджелеса, и я бесконечно благодарна.
Я также рада возможности проследить за выполнением нескольких планов, которые у меня были до моего отъезда, планы, которые касаются меня и моего будущего. Поначалу Присцилла не слишком заинтересовалась этой идеей, но, думаю, со временем она прониклась. Миссис Перселл прислала мне электронное письмо через мой веб-сайт с объявлением о выходе на пенсию, и я воспользовалась шансом финансировать новую общественную театральную группу в Дейл Сити, где миссис Перселл была главой, – я была очень взволнованной, начиная эту программу.
Нас сопровождают с самолета и проводят в зону ожидания, пока наши сумки доставляют. В углу по телевизору транслирует местную новостную ленту, и я использую время, чтобы бездумно наверстать упущенное.
На экране появляется раздел популярных развлечений, и я стону, когда моё имя вспыхивает внизу. Вереница слухов, окружающая меня и Тревора, исчезла, но не полностью. Я до сих пор получаю случайные вопросы о нём от некоторых членов команды и людей, с которыми я встречаюсь в городе, в основном от женщин.
Присцилла была верна своему слову и позаботилась о том, чтобы я поддерживала связь с Тревором, даже когда снималась по четырнадцать часов в день. Я прошла путь от совсем не говорить с Иззи до общаться с ней каждый день. Это была своего рода корректировка, но мне удалось. Конечно, за время, проведённое вдали от Иззи и Тревора, я осознала, как сильно я их люблю и как сильно скучаю по ним в своей жизни.
Когда Присцилла встаёт рядом со мной, я замечаю строгий взгляд на её лице и снова сосредотачиваюсь на телевизоре. Снимки со мной и партнёром по съемочной площадке вспыхивают на экране, ставя под сомнение новый роман, рядом с одной из просочившихся фотографий меня и Тревора.
Моё сердце болит, когда я представляю его или его сестру, наблюдающими за этими утверждениями.
Спекуляции звёздными романтическими отношениями не являются чем-то новым в индустрии, но они впервые нацелены на меня.
– Давай, – Присцилла дёргает меня за руку. – Наши сумки готовы.
Я еду с Присциллой в свою квартиру, благодарная ей, что она позаботилась об уборке прежде, чем мы прибыли. У меня в животе урчит, и я перемещаюсь на кухню, обыскиваю верхние шкафы, пока не нахожу упаковку шоколадного совершенства. Открыв пачку печенья, я достаю три и бесцеремонно засовываю их в рот, будто ребёнок.
– Ты выглядишь, как голодный дикарь, – говорит Присцилла. – Я думала, что за эти годы ты научилась некоторым манерам.
Она предлагает мне поделиться, но я крепко прижимаю пакет к груди, как будто это моё ценное имущество. И после двух месяцев лосося и зелени, это, безусловно, так.
– Нет, они мои, – заявляю я, но она не слушает. Моя подруга набрасывается на меня, практически опрокидывая в спешке на пол, чтобы схватить пакет вкуснейшего печенья. – Стоп, ты собираешься раздавить моих деток! – кричу я сквозь заполненный «Орео» рот.
Она твёрдой рукой хватает печенье, которое ускользнуло из моего захвата, и торжествующе поёт, сунув его в рот.
– Хорошо, у тебя есть одно. А теперь отвали от меня.
– С удовольствием. Давай поговорим о твоём расписании на этой неделе.
– Моём, что? – я засовываю в рот ещё одно печенье и неохотно кладу пакет обратно в шкаф. – Я вернусь за тобой, – шепчу я у закрытой двери, прежде чем повернуться и встретиться с Присциллой в гостиной, где она начинает перебирать почту, доставленную сегодня утром её помощницей.
Стоящая на полу коробка, выглядит зловеще. Присцилла рассматривает каждый комплект, перетянутый резинкой, и откладывает в сторону важные. Ей нужно около двадцати минут, чтобы разобраться во всём, а затем она протягивает мне конверт, который, по её мнению, является самым важным.
Она усиливает хватку, когда я пытаюсь взять конверт.
– Куинн, я хочу, чтобы ты прочитала это непредвзято. Ты можешь сказать «да» или «нет», и я не буду судить тебя, – моя ладонь начинает потеть, когда я считаю, что нечто ужасное лежит внутри конверта кремового цвета. – Пожалуйста, делай то, что лучше для тебя, а не для кого-либо ещё.
Наконец она отпускает конверт, и я держу его обеими руками. Моё имя написано красивой каллиграфией, и мне почти больно открывать клапан. Когда я вытаскиваю плотный картон, покрытый кусочком пергамента, мой язык присыхает к нёбу, а кровь пульсирует в моих венах. Сняв прекрасный пергамент, я читаю приглашение на свадьбу, слёзы застилают глаза, делая моё зрение слишком размытым, чтобы сосредоточиться на остальной формулировке.
– Откуда… Откуда ты знаешь? – всхлипываю я.
– Потому что я постоянно на связи. У них есть семейные деньги, поэтому они, очевидно, провернули это довольно быстро. Я не думаю, что большинство невест смогут выбрать платье за два месяца, не говоря уже о планировании всей свадьбы, – признаётся она, протягивая мне мой телефон. – Я думаю, что твой уход послужил для них катализатором для скорейшего похода к алтарю. Времени слишком мало, чтобы тратить его.
Я смотрю вниз на приглашение и прослеживаю выбитые буквы каждого имени и даты.
– Что же мне делать? Я даже не уверена, что они хотят меня там видеть.
– Я не думаю, что тебя пригласили бы, если бы не хотели. А что ты хочешь сделать?
Ощущая тяжесть в кармане шорт, я достаю брелок, который всегда держу при себе, и смотрю на фотографию. Я не поняла, что плачу, пока слеза не упала на пластиковую оболочку, и я быстро вытираю её.
– Я хочу пойти, – шепчу я, затем поворачиваюсь к Присцилле и решительно говорю: – Я хочу пойти.
– Я думала, что таковым может быть твой ответ. Свадьба завтра. Я забронировала тебе билет на утренний рейс, и в аэропорту тебя будет ждать платье.
– Как ты..?
– Независимо от того, что произошло, и какими словами вы обменялись, ты любишь их и хочешь быть там для них. Я знала, что ты скажешь «да». А если нет? Что ж, я собиралась отправиться в небольшое путешествие, чтобы увидеть, в чем заключалась вся эта суета, – добавляет она с широкой улыбкой.
Встав с дивана, она берёт большую коробку под мышку и несёт её в гостевую комнату, где она поставила свои сумки, когда мы приехали.
– Почему бы тебе не поспать? Я позабочусь, чтобы ты проснулась утром.
– Спасибо тебе, Присцилла. За всё.
– Не за что. Что я буду делать без своего любимого клиента?
– Я всё ещё буду твоим другом.
– Именно поэтому я отношусь к тебе так же, как и ты относишься ко мне. Отдохни.
***
Я прижимаю приглашение к своей ноге, сидя в лимузине, с нетерпением ожидая, когда мы приедем в Дейл Сити. Красное платье в пол отражает лучи солнца, отскакивающие от атласного материала.
Пока я снималась, Присцилла забрала все мои вещи от родителей и сдала их на хранение, а также помогла создать художественную стипендию для старшей школы. Но когда мы пересекаем границу города, моя грудь начинает болеть от того, как сильно я скучала по этому месту. Место, в которое я не была уверена, что когда-нибудь вернусь.