Отодвинув кружку, я укуталась плотнее и снова уставилась сквозь стекло. Нанси не было видно. Веки жгло от усталости и нервоза. Послышался лязг. Я подпрыгнула. Натурально подпрыгнула и воззрилась на тропинку. Сердце забилось где-то в горле и пуще, как только я увидела его. Марка с дорожной кожаной сумкой. Остановившись на середине, он посмотрел на мой домик, а после на наручные часы, чтобы затем, поколебавшись, возобновить движение к парадной. Не помня себя, я скинула плед и, сунув ноги в ботинки вместе со шнурками, выбежала на улицу, не заботясь о пальто.
Видимо, мужчина услышал стук, с которым дверь ударилась о стену. Или же топот по ступеням веранды, ибо обернулся и несколько опешил от того, как я бежала к нему, силясь не распластаться на скользкой дорожке. Выронил сумку и раскрыл объятия. Почувствовав его руки, обвившие мой стан, я задрожала. Ладони вцепились в шерсть верхней одежды, щека прижалась к груди. Я всхлипнула.
- Малыш, - от голоса мурашки удвоились. – Ты чего раздетая? А ну-ка пойдем обратно.
Отодвинувшись, запрокинула голову. Наши глаза встретились. Улыбка сошла с острых черт, пальцы коснулись моего подбородка.
- Ви, что случилось? – от беспокойства тон упал на пару октав, очи прищурились. – Ты мне что-то не дорассказала вчера?
Тряхнула волосами. Вздохнула через рот.
- Так, - Маркус отпустил меня и поднял сумку. – Идем. Не хватало, чтобы ты опять заболела, моя дорогая.
Я поплелась следом за ним. В домик. Там избавилась от ботинок и встала посреди комнаты, заламывая руки, покуда мужчина стягивал пальто. Оставив его на вешалке, он так же разулся и, подойдя, провел по моим предплечьям, скрытым желтым свитером.
- Господи, ты вся дрожишь, - прижался губами к моему лбу. – С мороза не понятно. Сядь.
Подчинилась и практически сразу была укрыта пледом, который Марк стащил со стула. Сам он опустился рядом и снова обнял, принялся растирать.
- Так что…
- Мне кажется, что в домике кто-то был ночью, - выпалила я, он замер. – Я забыла запереть дверь, а утром обнаружила, что она была открыта, а еще на полу валялось перышко и, - замолчала, когда мужчина отодвинулся и выгнул бровь.
Я не ведала, сколько мы просидели вот так, взирая друг на друга, однако вскоре мне мои же слова показались несусветной дуростью.
- Перышко? – переспросил Маркус и осмотрелся.
Кивнув, я указала на стол. Он распрямился и устремился к нему. Рассмотрел. Положил обратно и в три шага очутился возле двери.
- Ну, замок, насколько я могу понять, не сломан, - вынес мужчина вердикт. – А перо, - развернулся ко мне и подбоченился. – Может, от соседей принесло и задуло ветром, - щеки мои заалели. – Моя маленькая, а вот то, что ты забыла, похоже и правда, запереть дверь – плохо.
Он сел на место подле и привлек меня к себе.
- Ты поэтому такая взвинченная?
- Да, - спрятала лицо, уткнувшись носом в плечо. – Извини. Я испугалась, - Маркус погладил по голове, ласково, как ребенка, от чего стало хуже. – Как съездил?
Нужно было срочно сменить тему, пока я не провалилась под землю от неудобства ситуации.
- Хорошо, - ответил он и хмыкнул. – Лида все накормить порывалась и напекла пирогов. Я наелся на год вперед, серьезно. Кстати, - отстранившись, Марк заключил мое пылающее лицо в плен своих прохладных ладоней. – Моя девочка хочет на завтрак клубничного варения? – от его улыбки в комнате стало как-то светлей, или же то разыгралось воображение.
- Хочет, - вздохнула.
- Отлично, - он убрал руки и отправился к вешалке. – Тогда идем в особняк. Нан еще здесь или уже ушла?
Я пожала плечами. Тем моментом взгляд Маркуса мимолетно упал на стол. Точнее, тетрадь, оставленную Арсением вчера. На обложке красовалось «Чернов» каллиграфическим почерком. Я заметила, как напряглась челюсть мужчины. Впрочем, комментировать это он не стал.
***
Клубничное варенье было очень вкусным. И, как выяснилось, переданным лично для меня женой отца Маркуса – Людмилой. Но сие померкло, когда я узнала иное.
- Ты рассказал папе обо мне? – задала я вопрос с придыханием за завтраком, приготовленным Нанси, которая к тому моменту покинула территорию особняка. – То есть, о том, что я твоя дама?