- Ви, - произнес сипло и сделал шаг навстречу. – Я взял запасной ключ у Нан, - следующий осторожный шаг. – Малыш, я…
- Ты передумал? – спросила напрямую и пригладила влажные зачесанные волосы; не укрылось, что Маркус несколько замешкался, от того добавила: - Представлять меня на приеме у господина Грома…
- Нет! – перебил рьяно. – Господи, нет! Это был не пьяный бред. Я говорил серьезно, - вздохнув, он взъерошил пряди. – Я хочу объявить. Если, конечно, ты не передумала и пойдешь со мной туда. Этот прием – ежегодная традиция. Там собираются довольно значимые, влиятельные и знаменитые люди. Но Ви, я так же хочу, чтобы ты обдумала. Если мы объявим там, то все изменится…
Больше я ничего не желала слушать. Подбежала к нему, обняла за шею и вжалась в вытянутое тело. Совершенно позабыв, что была только в халате, без белья. О приличиях забыв. Вжалась и усеяла поцелуями все, до чего могла достать, покрываясь красными пятнами, на которые мне было решительно все равно. Особенно, когда Марк громко и поверхностно задышал, когда сгреб в охапку. Ладони его пришли в движение, гладили спину, руки, плечи, опустились и легли ниже поясницы. Мои пальцы вцепились в его рубашку.
- Боже, малыш, - прохрипел, содрогнулся. – Вика…
Втянул воздух через зубы. Убрал одну ладонь, фаланги утонули в моих волосах. Сгорбился. Языком по шее, к участку за ухом. Простонала его имя. Сладострастие по окончаниям, жаром. Мужчину трясло. Меня вместе с ним.
- Я извиниться хотел, - услышала отдаленное, тихое. – За свое поведение вчера, но… Ви, если мы не прекратим, я, - глухое мычание, мои губы на коже, что виднелась из-под одежды, верхние пуговицы были расстегнуты, расстегнула еще парочку, не ведая, что творила, охваченная пустынным зноем. – Ви!
Прогремело в гостиной. За секунду до того, как он склонился пуще, вынуждая запрокинуть голову. Провел зубами, я заскулила, облизывал ключицы. Ниже.
- Марк, - выдохнула, округлив глаза, и вскрикнула, как только одна рука скользнула в разрез халата, провела по бедру, талии, оказалась на ягодице; он присел чуть, я застонала. – Марк…
Легкие загорелись, коленки подкашивались. Поцелуями по груди, она открывалась все больше, инстинктивная паника, пальцы в его волосах, каша под черепной коробкой. Мой короткий вопль, едва губы Марка сомкнулись на напряженной ноющей вершинке, щетина царапнула, меня выгибало. Удерживал крепко, не шелохнуться, не вырваться. Жидкая лава сжигала нутро. Начала падать. Не дал, продолжая пытку. Стенала, глотала воздух урывками. Стыдно. Чувства как комок. Приторным сиропом по внутренностям. Кипяток возбуждения между дрожащих ног. В голове спуталось, я вся спуталась морскими узлами. Пояс халата упал на пол. От электричества приподняло на мыски. Его ладонь блуждала по оголенной коже, оставляя пламенные дорожки, переместилась на внутреннюю поверхность бедра. Я забыла все. Ни одной здравой мысли. Ничего. Пусто. И только вскрики в тишине гостиной. И один самый громкий, когда Маркус коснулся меня, там. Его, должно быть, слышали даже соседи. Вся улица. Слуховой канал наполнился рычанием мужчины, он оторвался от моей груди, но руки не убрал. Ощущая кончики пальцев и влагу, я дернулась, будто окунули в экстракт перца чили, всполохами по стану, разрядами, вспышками, до разноцветных точек.
- Марк, - шелестом, не хватало на что-то иное, - что… ты… не надо…
Низ живота был тяжелым. Сладкий озноб вьюнком прорастал. Я хотела, чтобы это прекратилось, это хмельное мучение, которое сулило нечто большее, оно выкручивало, оно ломало. Хотела и не хотела одновременно. Наваждение. Бред. Сумасшествие.
И тут я нашла себя стоящей чуть поодаль, в то время как Маркус затягивал пояс на моей талии. Покончив с этим, он притянул обратно. Прижимаясь ухом к груди, я слышала оглушающий буйный стук сердца вкупе с глубокими рваными вдохами.