Он не обернулся. Я не отрывала зрачков от его спины, пребывая в противоречии.
- Арс, - встал как вкопанный посреди коридора. – Арс, что за ошибка?
Отпустил и обернулся. Таким неуверенным я его не видела.
- Моя вишенка, - парень нервничал. – Я расскажу. Точнее, ее совершу, и ты сама все поймешь. Но только не здесь. Пусть будет с салютом. Первая и, возможно, последняя. От того, - посмотрел точно в мои круглые глаза, - позволь пригласить тебя кое-куда. Сегодня. После занятий. Последний учебный день года. Отметим. Не отказывайся, - я захлопнула рот. – Сдадим зачеты и поедем. И я расскажу. Про себя и твоего кавалера. И про правило, о разговоре. Отвечу за все.
Я колебалась, боясь сделать очередную глупость. Однако предложение было заманчивым. Возвращаться в особняк не хотелось. А ответы… Заполучить ответы на терзающие вопросы…
- Ладно, - произнесла и поникла, усталость дымкой окутала мышцы. – К госпоже Мире?
- Нет, - Арс улыбнулся. – В другое место. Спа…
Его речь прервал звонок. Переглянувшись, мы отправились на второй этаж сдавать естествознание. И, вышагивая по коридору, я молилась не завалить.
Глава сороковая
Вопреки опасениям я все-таки сдала. Два зачета, а так же текст по английскому, прослушанный на сеансе аудирования. К концу ощущала себя выжатым лимоном. На начальной педагогике госпожа заваливала вопросами с подоплекой, и такой чести была удостоенная лишь я. Благо то являлось не математикой, посему отвечала быстро и по существу. И то была последняя лекция перед двадцатиминутным разговором с куратором, пожелавшей отличных праздников. Что ж… Мои праздники обещали быть «отличными», а предстоящий разговор с Марком так и вовсе отменным. От одной мысли бросало в холодный пот.
- Так куда мы едем? – спросила я у Арсения, будучи в его автомобиле.
На улице стояла по-настоящему зимняя погода. Великоград засыпало мягким пушистым снегом, что под колесами превращался в грязное месиво. Витрины магазинчиков переливались огоньками, пестрили подарками и предложениями скидок. Ресторанчики зазывали на особые блюда, кондитерские лавки распродавали имбирные пряники и песочное печенье. Наблюдая за кипящим бытием, я поняла, что не отказалась бы от горячего пирога. На ум пришел мамин. Стало тоскливо.
- Скоро узнаешь, моя вишенка, - произнес друг и повел бровью. – Возможно, ты хочешь чего-нибудь? Традиционного или нет. Честно говоря, я не особо в восторге от новогодней кутерьмы. Наверное, потому, что в моей семье праздник из семейного перерос с публичный. Я ни разу не отмечал вне приема на сто гостей.
Лицо мое вытянулось. Для меня Новый Год в детстве был порой чуда и волшебства, а так же ожидания подарков и сластей. В канун мы в полном составе занимались украшением елки, после чего мама готовила жгучий фруктовый чай и включала проигрыватель, чтобы послушать музыку или сказки о прекрасном и светлом. Об исполнении желаний.
Сделалось грустно вдвойне.
- По пути есть отличная пекарня, - продолжил Арс, не дождавшись реакции. – Может, пирог с мясом или…
- Или шоколадное полено, - вторглась я в его речь. – Французское традиционное тоже подойдет, если на то пошло.
Выдавила улыбку. Друг переменился в лике, губы искривила ухмылка. Кивнув, он свернул влево и погнал к Центральным Аллеям.
Пекарня воистину была отменной. Купив десерт и часть пирога с вишней, перед которым я не смогла устоять, мы отправились дальше, чтобы вскоре остановиться перед витиеватыми воротами и трехэтажным зданием. Оно было выполнено в старой архитектуре, как и соседние. Колонны, орнаменты, витражи и белый мрамор.
- Это…, - начала я, развернувшись к Арсению, догадка повергла в выразительный трепет.
- Да, но их нет в городе, ягодка. Не переживай. Встреча с Верховным Прокурором в меню не входит.
Он выбрался под снег прежде, чем я издала хотя бы писк. Помог вылезти мне и повел внутрь своего дома. В котором было тихо. Чрезмерно. В мгновение ока стало не по себе и даже жутко. От холода, что царил вокруг. Не физического. То было похоже не на жилой дом, а музей. Безукоризненно чистый, немой, с красной ковровой дорожкой и широкими лестницами, скульптурами и картинами, о стоимости коих я старалась не думать.
- Господин Арсений, - я вскрикнула, когда в проходе, словно из воздуха, материализовалась женщина в форме прислуги, она смотрела в пол с отрешённостью. – Могу ли чем-то служить?