- Даже лучше, - молвил он и, обхватив запястье, положил мою ладонь себе на грудь; я было дернулась назад, но парень не дал того сделать, второй рукой удержав за талию.
- Арс, - выдохнула сконфужено и возмущенно. – Арсений, пусти. Зачем?
- Ты хочешь заполучить ответы, ягодка, я намерен их дать, - пояснил он и сжал челюсть. – Скажи, что ты ощущаешь? Не в себе, а во мне, - я нахмурилась в непонимании. – Просто ответь. Мне и без того сейчас трудно, потому что я собственными руками, - прерывисто выдохнул. - Ma chère. Прошу.
От мольбы возмущение истаяло. Я прислушалась. Сердце его билось неровно и быстро.
- Арс, я… мы танцевали..., - на самом деле не осознавала, что он от меня хотел.
- Нет, - прикрыл очи. – Так каждый раз. Изо дня в день, когда ты рядом. Начиная с момента как встречаю тебя у колледжа, и затихает только по прошествии нескольких часов после разлуки, - поднял веки, я убрала руку, он позволил, однако не выпустил. – И скажи мне, Вика, что это?
- Арс, - попятилась, не дал. – Арс не, - дыхание участилось. – Арс…
- Я хотел познакомиться еще в самый первый день в колледже, - по телу побежали мурашки. - Увидел тебя в актовом зале и завис. Потом долго думал, но до сих пор не нашел причин. Что меня привлекло? – он наклонился слегка, я прогнулась назад, до мозга доходило туго. – Что? Здесь нет логики. Возможно, внешность. Возможно, что-то иное. Но случилось. Я завис и подсознательно понадеялся, что ты будешь во французской группе. Не сложилось. И тогда, - парень обнажил зубы. – Тогда я в первый раз в жизни понял, что желаю познакомиться сам. Я одиночка, всегда таким был. Одному комфортнее и проще, а люди всего лишь лицемерный и наглый сброд. Возжелал, но совершил огромную глупость. Одну из, - он дернул меня на себя, охнула, между нами не было и миллиметра свободного пространства, уперлась в него ладонями, надавила, без толку. – Не подошел. Потому что ты была уже с Инной. И я прекрасно знаю, почему. Потому что я знаю ее. С лет пяти. Наши родители дружат, и в детстве меня заставляли ее развлекать, пока взрослые были заняты своими делами. Как же мне было скучно. Она думала только о куклах и платьях, а я о шахматных партиях. И с годами ничего не менялось. Нам по семнадцать, мы в этой же комнате. Она трещит без умолку о чем-то своем, сплетни и прочая несусветная дрянь. Мне скучно, невыносимо. Я у стола, ищу, чем бы занять себя. И тут она просит обернуться. Я обернулся, - Арсения посетило отвращение. – И был удостоен чести первого поцелуя и признания. От той, которая была мне противна. До тошноты. Думаю, не стоит объяснять, что между нами с тех пор и что сделал я, - мой рот приоткрылся в немом ошеломлении. – О, и она отомстила. Виртуозно. Перехватила тебя, приметив мой интерес. Она знала, что я не пойду, туда, где она. Браво, - он яростно втянул воздух. – А стоило подойти, наплевав на гордость и принципы. Стоило и тогда, вероятно, могло сложиться по-другому. Но что случилось, того не вернуть. Ты пропала, а потом возвратилась. Я слышал эти омерзительные разговоры, то, что они обсуждали, смакуя детали. Она увлеклась и промахнулась. В игру вступил я, и мы подобрались ко второму промаху, - сглотнув, парень натурально зашипел, - который я себе не прощу. Я заигрался. Запутался в собственной паутине, а когда заметил, когда понял, что натворил, было слишком поздно! – я затаила дыхание, в небесной радужке появилось безумие. – Я видел вас тогда. В машине. Взгляды, касания. Мне нравилось общаться с тобой, то, как ты смотрела и слушала, думала над моими словами, не критиковала и уж точно не просила заткнуться, к чему я привык. Я возомнил себя твоим другом. Я был уверен, что не способен на иное! Я никого никогда не любил. Только маму, самого близкого человека. Меня хотела только она, защищала только она, закрывала собой, - зажмурился на мгновение, я задрожала. – Но мы не о том. Я видел вас и решил, что могу поиграть в Бога, подергать за ниточки и посмотреть, что выйдет. Подергал, фразами и цветами, двусмысленностью. Вывел на ревность. Вытащил на поверхность то, что угасло в нем год назад. И мне было забавно. До поры. До той самой поры, когда я ощутил то в первый раз. Ощутил и, - Арсений тряхнул головой, будто избавляясь от того, что в нем бушевало; я не шевелилась, не моргала. – Ощутил и осознал. Осознал, что я весь в паутине. Твоей. Осознал, как сильно ты мне нужна, - мое лицо в его ладонях, ноги сделались ватными. – Да только он тоже понял. Пришлось искать выход из положения, чтобы тебя у меня не забрали. Нашел. Я нашел это правило, гори оно в адском огне. Правило двух ошибок. Оно очень старое и применялось, когда двое мужчин не могли поделить одну женщину. Чистейший идиотизм, но я пошел на него! Уверив, что если господин Литвинов надумает хотя бы попытаться избавить тебя от моего общества, я это так не оставлю. Я Чернов! И пусть ненавижу свою фамилию, привилегии беру и буду брать! И мы договорились. Я остаюсь твоим другом, а он не мешает. Ровно до той поры, пока я не распущу руки или же чем-то тебя не обижу. Он же не должен тебя ранить. Две ошибки, и я рядом. Одну он уже совершил. Что он сделал? – нос к носу, я застонала, от того, что разрывало душу, от медленного погружения в жуть и лихорадку. – Что он сделал, Вика? Я слышал, как он орал. Меня не пустила Рината. Что он сделал с тобой?