Утерла слезы. Острие убралось, чтобы через секунду я услышала удар по дереву, треск. Громом под ребрами. О, Господи!
- Маленькая, - следующий, подскочила, - грязная, - следующий, чувства на пределе, я на пределе, окружение поплыло, - шлюшка. Маленькая, грязная шлюшка. Маленькая! Грязная! Шлюшка! – дверь рассекла большая трещина, не помня собственного имени, посмотрела на лампу в руке, на окно позади, обратно на дверь, удар за ударом.
Бежать! Без оглядки! Куда угодно! Отравой. Ядерным грибом на подкорке. Шпингалеты окна клацнули. Бросила лампу, пнула тумбочку, будильник упал. Рама поддалась. Ее дребезжание заглушили остальные звуки. Села на подоконник. Перекинула ноги. Холод опалил обнаженные ступни. Рванула с места. Оголенный провод. Рванула к особняку. Бежала, не чувствуя колик. Тропинка, подъездная дорожка. Бежала как никогда. По льду. К парадному входу. Дверь домика ударила о стену. Фигура в проходе. Ступени. Упала, обдирая коленки и ладони. Оттолкнулась руками. Ввалилась в холл. Провернула ключ и закричала, срывая голосовые связки. У самой заложило уши. Кричала и плакала навзрыд, сидя на прохладе плитки.
- Вика! – топот, Маркус всего лишь образ, не видела, кашель. – Боже, малыш, что?! - его руки, объятия. – Вика, посмотри на меня! - бас полный скрежета и страха.
- В домике! – заорала, мертвая хватка, без контроля. – Кто-то в домике! Она хотела меня убить!
Оторопелость на его чертах. Мои завывания. Схватилась за мужчину и ревела. Перекрывало. В один котел. Все. Вдох. В груди угли. Они заалели, чтобы потухнуть. Вместе со мной. Забирая во тьму.
Глава сорок третья
В виски будто вогнали гвозди. Чувствуя что-то холодное на лбу, я приоткрыла глаза и скривилась от света.
- Госпожа Куц, - нечеткий взгляд наткнулся на женщину, что сидела возле кровати, на которой я лежала, с перебинтованными ступнями и компрессом. – Все хорошо. Меня зовут Эльвира Беликова. Я доктор, - сомкнула веки, из коридора раздавались разговоры, шаги. – У вас был обморок. Полежите, отдохните. Слышите? Должна спросить. Часто ли у вас бывают такие состояния?
- Нет, - простонала и поерзала, под черепной коробкой цветной калейдоскоп. – Что… что…
Воспоминания обрушились, словно некто отодвинул заслонку, выпуская дым. Он заволок, я заметалась, села и тут же легла обратно от головокружения и тошноты.
- Лежите!
- Марк, - задергалась, в страхе, сознание забилось словами, кипятящими разум, ударами по двери, блеском ножа; врач удерживала на месте. – Где Марк?!
- Госпожа, лежите. Постарайтесь успокоиться. Уже все закончилось, - тараторила женщина вкрадчиво, повернула голову в сторону. – Господин Литвинов! Кто-нибудь позовите господина Литвинова! – взор обратно. – Виктория, вы в безопасности. Вам нужен покой, - по телу прокатывали волны, бег по ту сторону незапертой двери. – Уже все хорошо, - она убрала компресс, что валялся на одеяле, полотно отодвинулось.
- Малыш! – Маркус бросился к постели, врач отошла, сел подле, почуяв объятия, я, наконец, смогла нормально дышать. – Моя крошка, - россыпь поцелуев на щеке, мужчину била дрожь.
- Ей пока нужно лежать, - обратилась Эльвира к Марку, он кивнул, не переставая гладить меня, я вцепилась в свитер на спине.
- Марк, - рыданием из груди. – Она хотела меня убить. У нее был нож. Она мне пела, - он заледенел. - Пела, что меня ждет смерть! Она знала мое имя! Марк! Мне страшно!
- Детка, я здесь, - натужный бас сквозь сцепленные зубы. – Я здесь. С тобой. Никто тебе не сделает ничего дурного. Я не позволю, слышишь? Не позволю.
- Успокойте ее, - тон врача через вату. – Успокойте, ей нельзя сейчас так переживать.
- Тише, любимая, - мужчина губами убрал соленые капельки. – Тише, родная. Я здесь. Моя маленькая, - голос дрогнул. – Боже, успокойся, прошу. Я рядом. Думай об этом. Здесь полиция. Тебе нечего бояться. Мы уедем отсюда на праздники. Я отвезу тебя в очень красивое место. Мы будем вдвоем. Умоляю, не плач. Не нужно, - часто задышав, постаралась угомониться. – Виктория. Моя смелая девочка…