Он возвратился на место и начал бегло тараторить на французском. Я раскладывала полученное по полочкам в голове. Дурнота наступала, виски трещали по швам.
- Арс, - отвлекла, отвлекаясь сама, - кто такой приспешник дьявола? О ком ты и что значит «продал кусочек души»? Во что ты влез?
- Ни во что, что бы грозило моему физическому здоровью, однако морально распяли. А приспешник мой брат, - у меня приоткрылся рот, Арсений издал смешок. – Добро пожаловать в нашу дружную семью, ягодка.
Он возобновил упражнение. Я же водрузила локоть на столешницу, ладонь приникла к лицу. И не знаю, сколько минуло. Впрочем, то было не существенным. Существенным был недосып, который, от мерного французского слога и убаюкивающего голоса, принялся забирать в сети безлунного сна.
Глава сорок седьмая
Я нашла себя лежащей на кровати Арсения, укрытой пушистым и мягким пледом. Сам парень находился за столом и, как выяснилось позже, выполнил домашнюю работу по общим предметам и за меня. Я была очень благодарна, что выразила улыбкой и целомудренным поцелуем в щеку, от коего он прерывисто выдохнул, что растворилось в показном самолюбовании. Оставался только английский, который делался со скрипом, в то время как друг принес нам чай и конфеты.
- Жаль, помочь не могу, - сетовал он, наблюдая за моими потугами. - Никогда не испытывал тяги к данному языку. С французским он и рядом не стоит. Моя вторая слабость.
Хмыкнув, я записывала перевод, иногда сверяясь со словарем. Какая первая уточнять не стала, предугадывая ответ. Чем меньше было разговоров на тему меня и Арсения в романтическом плане, тем лучше. Для нас двоих. Искушать судьбу точно не следовало. Арс и без того менялся, вел себя импульсивнее, пытался коснуться словно невзначай, урвать объятия или комплименты. Ему нравилось, когда я восхищалась, смеялась над шутками или поведением. Смеялась для него. Не покидало послевкусие несправедливости.
Почему я? До сих пор оправданиями не владела, не находила. А, возможно, друг был прав, и у чувств особой логики не было? Спорное утверждение. Я влюбилась в Марка из-за поступков, галантности, харизмы и искренности. Арсения же сперва обходила стороной из-за мрачности и нелюдимости, которые он специально выстроил вокруг себя, предпочитая одиночество. Он создал образ опасного и неприятного человека, подкрепленный громкой фамилией. На деле же парень умел быть очаровательным, даже когда не задавался подобной целью. Умный, статный и любознательный. Острый на язык, он не боялся вступать в конфликты, не боялся высказывать мнение или же ввязываться в драку. А как друг… Всем бы такого друга, стоящего горой, хотя, конечно, не без недостатков. Игры, интриги, эксцентричность.
А что собой представляла я? С Марком мы были знакомы давно, может быть, то и являлось одной из причин возникших чувств. Но Арс.
Он говорил, что приметил меня еще в первый день студенчества. Почему? Внешность? Мне крайне часто повторяли, какая я хорошенькая. Но разве того достаточно? Откровенно, я не считала себя ни смекалистой, ни интересной с точки зрения личности. Талантов нет. Только тяга к учебе и склонность идти напролом по заданному вектору. Я была предсказуемой. Миниатюрная смазливая девушка с феноменальным везением, работающим в две стороны. Будто некто выше подбрасывал монетку. Что уж говорить. Я не замечала чувств Арсения, пока он не сказал о них в лоб, а понять было можно. Хотя бы по тому, как он начал расстраиваться, когда утратил возможность подвозить до дома. Или же представил своей девушкой госпоже Мире. Случай в спортивном зале. Но то было пустым. Смысла жалеть никакого, обратно не повернуть.
«- Ты как шампанское. Цедишь по глотку и вот уже понимаешь, что пьян в стельку», - пришли на ум слова друга.
Неужели то был намек? Или констатация факта?
Тряхнула головой, избавляясь от никуда не ведущих размышлений. Продолжила строчить перевод, кинула на Арсения взгляд исподлобья. Он пил чай вприкуску с конфетой. Шоколад он любил, а еще орехи, мед и сухофрукты. Порой от него и пахло шоколадом с горькими нотками. Одевался не вычурно, элегантно и по-своему скромно, пока не узнаешь, сколько стоят только часы, что обхватывали запястье и в ту минуту. Перевернул страницу книги. На французском. В оригинале. Словарь лежал под боком, но открылся всего раз, на краткое мгновение.
- Да, вишенка? – оторвал зрачки от текста, они метнулись ко мне.