- Господин, - второе предупреждение, доктор прищурился. – Без обвинений, пожалуйста.
Но дела до негодующего врача мне не было. За ребрами грохотало, пульс бегал по телу. А Мария пораженно захлопала ресницами. Обида. Досада. Все это выглядело искренним до узлов в районе желудка. И отошло на второй план за секунду.
Почуяла вкус крови на языке. Зубы порезали плоть. Детектив вцепился в руку, тряхнул. Маркус стал камнем. Статуей, теряющей призрачный контроль. А всему виной были объятия.
Мария комкала свитер и шептала. Рыдала.
- Любимый, - скорее додумала, чем разобрала. – Забери меня.
Внутри запекло. Марк, возведя глаза к потолку с лампами, начал выпутываться. Оскалился мимолетно.
- Отойди, - густой бас не предвещал ничего хорошего. – Отойди от меня, мать твою, - она повисла на мужчине, тот скривился, задышал через рот, зажмурился и произнес то, от чего мы с детективом оторопели. – Ладно! Я подумаю. Только громко скажи, чего хочешь. Скажи громко и четко.
- Забери меня отсюда! Забери, Марк! Любимый, умоляю!
Душераздирающим криком. Я попятилась и устояла только благодаря Прохору. Маркус отпихнул женщину от себя. Она заголосила. В комнату ворвался санитар. Доктор дал отмашку. Женщину в истерике начали уводить.
- Нет! Марк! Пожалуйста. Я же твоя Маша. Нет!
Она вырывалась, тянулась к бывшему мужу, вопила. Я же не могла уверовать в то, что собиралась сказать.
- Это не она, - прохрипела, детектив, что обхватывал талию, вгляделся в меня, лихорадочно вбирающую живительный кислород. – Господи, это не она.
Глава сорок восьмая
Маркус не мог поверить в то, что я сказала. С самого возвращения он заперся у себя в кабинете, разговаривал по телефону, а затем наступила тишина. Ни звука печатающей машинки, ни бесед. Мертвая тишина по ту сторону двери. И так до самого ухода Нанси, упрашивающей поесть, но мне кусок в горло не лез. Я была захвачена убежденностью, что слышала не голос Марии тогда. Он просто был другим. И именно моя убежденность стала причиной нашего небольшого спора в присутствии господина Елейного, который предпочел не вмешиваться.
Он предстал передо мной через минут десять. Чтобы направиться прямиком в ванную, а оттуда в спальню в одних штанах, с волос падали капельки воды. Я захлопнула книгу, отложила и последовала за ним. Нашла сидящим на кровати со склоненной вниз головой. Преодолела разделяющие метры, протянула руку и взлохматила прядки, приводя их в еще больший беспорядок. Не шелохнулся.
- Марк, - подала голос, когда молчание принялось рвать барабанные перепонки. –Поговори со мной, - выпрямился, уселась на колени и обвила крепкую шею. – Знаю, что ты привык держать в себе. Справляться в одиночку. Но у тебя же есть я. Марк…
- Ты уверена, - сиплым и изможденным тоном слух резануло, - в том, что слышала не ее? – закивала, он заглянул в мои очи своими, бездонными, с припухшими веками. – Ви, подумай еще раз, прошу. Прошло уже достаточно времени. Память имеет свойство терять детали. Детка…
- Марк, - перебила, пальчики в волосах запутались, потерла затылок, он вздрогнул. – Мне этот чертов голос во снах приходил. Каждый день. Вряд ли я путаю. Тот голос был мелодичнее, выше. Он тоже кричал, так что сопоставить могу. Они абсолютно разные. Да и тогда все сходится…
- Малыш, - заставила умолкнуть поцелуем, вырвала лихорадочный выдох.
- Она не выходила из больницы. Кто-то хочет, чтобы мы так думали, - возобновила речь, прикоснулась губами к шее, глухой стон был наградой. – Нужно было сделать раньше, - перед внутренним взором Мария, то, как она цеплялась за Маркуса, как вырывалась из хватки санитара, передернуло, а ведь упрашивала сама себя не думать, выбросить. – Да, стало сложнее, но вместе с тем понятнее. Вам не лгали. Она не выходила. А значит, нужно сосредоточиться на тех, кто ее хорошо знает.
- Анжелика видела, - подставлялся под мои касания, поглаживания.
- Она могла обознаться, - понятия не имела, в какой момент растеряла скованность, лицо жег приток крови, однако останавливаться не желала. – Увидеть похожего человека.
- У меня нет причин не доверять зрению Анж, - не согласился Маркус, он был покрыт мурашками, что раззадоривали. – Даже если то нападение было совершено не ей, доступ на свободу у Марии есть. Я знаю. Не спрашивай откуда. Хочешь, шестым чувством назови. А теперь прибавилась вторая женщина. Я, конечно, - вобрал воздух через зубы, мокрая дорожка от ключиц до уха. – Боже, детка, - ладони на моих бедрах. – Моя сладкая. О чем я? А, да. Я, конечно, могу предположить, что в домике была мать или сестра, но есть загвоздки. Лариса Игоревна страдает проблемой с суставами. Она ручку нормально держать не в состоянии. А Клара в ту пору была на седьмом месяце беременности. И никто из них не умеет петь. Ви, я, - громко сглотнул, - я так устал. Не могу думать ни о чем другом. И уж точно не могу позволить, чтобы и ты находилась в постоянном ожидании напастей. Потому и молчу. Ты должна нормально жить и учиться, а я обязан обеспечить твои безопасность и спокойствие. Но, видит Бог, мне надел бесконечный эмоциональный Ад. Я бы многое отдал, чтобы поймать недоброжелателя, и, наконец, притворить в жизнь то, к чему уже готов. Чего жажду до безумия.