- Госпожа Виктория, откуда вы звоните? – зазвенел в ухе голос Елейного. – Почему так шумно?
Я связалась с ним из телефонной будки. Арсений ютился около машины и неустанно осматривал улицу. Подозрительный, взъерошенный. Не безупречный, как обычно. Было очевидным, что он одевался впопыхах.
- Не столь важно, - прогнусавила, чуя, как слеза ползла по щеке на подбородок. – Важно то, что я рассказала. Извините…
- Виктория, только не делайте глупостей, - тон его был жестким. – Немедленно возвращайтесь домой и ждите меня с господином Маркусом. Уже выезжаю. Пусть он уведомит Сухарева…
- Извините.
Повесила трубку и возвратилась к Арсению. Он велел ждать в автомобиле. Вошел в ту же будку и позвонил кому-то. Точнее, по трем разным номерам, чтобы затем повезти меня за город. Куда, мне было откровенно все равно.
- Ягодка, - от прикосновения к щеке дернулась. – Расскажи мне. Что он сделал? Вика, прошу. Только не плачь.
Не плакать? Даже если бы захотела, слезы текли сами. За окном проносились дома, после заснеженные поля и лес. Лучи яркого солнца отражались от белоснежных слоев. Слепили и словно насмехались. Наконец-то, выдалась хорошая погода. Именно в тот день. Пальцы мои скомкали плотную ткань юбки. Побледнели и оросились влагой.
- Проклятье! – Арсений тяжело задышал. – Хочешь, вернемся, и я из него душу вытрясу? Может с виду и не похоже, но…
- Нет, - обняла себя, согнулась. – Спасибо тебе. Что приехал.
- О чем ты, вишенка? – очередное касание, оно жгло. – Я же говорил, что приеду.
Кивнула непонятно чему. В голове роились мысли, образы, создаваемые воображением, голоса. Как кусочки одной картинки, они складывались в единое. Теперь было ясно, отчего Маркус настолько резко покинул мою жизнь. Отчего они все молчали, а мама просила не вспоминать его больше. Не произносить имя вслух. При отце. В висках поселилось тупое ощущение.
- Вика, - нежное обращение, подняла голову, огляделась. – Мы приехали.
То ли поселок. То ли деревня. Ровные ряды маленьких домиков с покатыми крышами и дымоходами, а вокруг ни души.
Пусть домик был маленьким, зато комфортным, чистым и светлым. Арсений разжег печь, укутал меня в плед, сделал чай, попутно рассказывая, что то место принадлежало Ринате, и что сестра дала ему ключи со словами, что он может приезжать в любое время. Периодически Арс так и делал.
- Летом я провел здесь больше месяца, - вещал он, сжимая меня в объятиях и растирая предплечья. – Здесь рядом есть озеро. Просто сидел на берегу, думал или читал под деревом. Если захочешь, то прогуляемся. Сегодня, завтра. Оно сейчас во льду, но все равно очень красиво.
Выдавила улыбку. Парень поджал губы и уставился на ковер, небесная радужка медленно синела.
Я чувствовала себя странно. С одной стороны, томился порыв возвратиться к Марку, дать пощечину, а после требовать разъяснений. И пусть он скажет, что ничего не было и моему отцу все привиделось. С другой, я помнила папину ярость. Она явно случилась не на пустом месте и обычном «показалось». И те записи. Они были отвратительными.
- Нет, вишенка, - Арсений принялся вытирать капли, что настойчиво скатывались. – Расскажи, - сглотнула. - Вика, ты бы не позвонила, если бы произошла какая-то мелочь. И уж тем более не попросила бы забрать тебя. От него. Так что же? – поднес мою руку к губам, расцеловал каждый палец. - Mon ange merveilleux, - приник к ладони щекой, вторая стиснула кружку. - Или могу приготовить завтрак для начала.
Мои очи стали круглыми вопреки всему.
- Ты умеешь готовить? – проговорила без веры, ибо то попросту не укладывалось, ему было не за чем, прислуга с рождения.
- Чем ты слушала, ягодка? – усмехнулся. – Говорил же, что жил тут месяц, а до того на выходные приезжал, бывало. Не святым духом же питался. Здесь только продуктовый. Один и без изысков. Не говоря уже о готовых блюдах на вынос. Да и полезно для общего развития, - я протянула букву «а», все еще впечатленная. – Посиди, а я придумаю что-нибудь.