Заставила его умолкнуть. Поцелуй вышел горько-сладким, неровным, полным отчаяния и терзаний. Повалив на спину, Маркус устроил голову на моей груди. Я перебирала непослушные прядки, сердце отбивало чечетку.
Так мы и заснули. Удивительно, но сны не пришли. Только пустота, из коей выдернули причитания Нанси и отсутствие рядом моего мужчины. Накинув халат, вышла за дверь и тотчас была погребена под лавиной негодования.
Домработница отчитывала меня долго, как и Марка за утаивание событий минувших лет. Литвинов ее не останавливал. Наверное, потому, что Нан была права. Мы оба ошпарились и наломали дров. Должно было усвоить урок и жить дальше с неприглядной истиной.
- Так что же там было?! – не унималась женщина.
Мы переглянулись, и в тот момент я ощутила на себе, что такое разговаривать без слов. Одними глазами, в которых читалось все. Не помня себя, дотронулась до лица Маркуса. Он потерся колючей щекой о мою ладонь.
- Ее застрелили при аресте, - закончил мужчина рассказ. – Марии больше нет.
О том, кто именно застрелил, Нанси было знать не обязательно. Собственно, в отчете Маркус фигурировал как свидетель. Елейный сдержал обещание, а с помощью сокрушительной силы под названием господин Чернов-старший в кратчайшие сроки распутал клубок.
Выяснилось, что Марии в ее попытках достать бывшего мужа помогала никто иная как сестра Клара, слабая безвольная особа, попавшая под внушение родственницы еще в далеком детстве. И именно Клара была в моем домике в злополучную ночь. Она настолько любила сестру, слепой извращённой странной любовью, что пошла на подобное будучи беременной.
- Но ты же говорил, что она не умеет петь, - вспомнила, слушая Марка.
Я сидела в кресле для гостей и не могла поверить в услышанное.
- Стало быть, умеет, но она никогда не демонстрировала. Не при мне точно, а семья клялась полицейским, что пела только Маша.
То, что это была действительно Клара, подтвердила уже я в участке. Голоса совпадали. Она же нашла двух пособников и подкупила охранника психиатрической больницы, отважившегося на преступление из-за огромных долгов, о чем, разумеется, Клара тоже знала, опустошая свой фонд без ведома мужа. И, смотря на маленькую бледную остроносую женщину, дергающую за ниточки из тени на протяжении долгих месяцев, я старалась представить ее с топором. Не выходило.
Второго пособника, который и привез Марию в домик, сдал напарник, не желая отдуваться за обоих. Письма же приносила сама Клара или же отец сестер, который был не в курсе происходящего. Он был убежден, что всего лишь исполнял желание дочери, «незаслуженно» оказавшейся в стенах лечебницы, а по итогу стал частью сумасшедшего плана.
- Но если Мария уже побывала в домике до того, - вернулась я к теме как-то ночью, чем вызвала обреченный вздох Маркуса, неоднократно упрашивающего перестать думать о случившемся, - зачем она внушила сестре заняться мной? Почему сама не пришла?
- Чтобы ты не узнала голос? – предположил мой мужчина, откладывая книгу. – Ви, - стянул очки и положил на томик, - прекрати. Главное, что все закончилось. Я очень надеюсь, - одним резким движением он подмял меня под себя, вспыхнула. – Малыш, мы стараемся избавиться от этого кошмара. Мне по горло хватает психологических сеансов. Давай хотя бы дома обсуждать не опостылевшее прошлое, а будущее.
Марк, безусловно, был прав, но я не отпускала дум. Особенно с учетом, что к Арсению пускали только родственников.
Я сгорала от потребности его увидеть. Убедиться, что парень был воистину жив и шел на поправку. Томилась в особняке, без возможности посещать колледж, в который, признаться, не рвалась. Маркус настоял на больничном. В частности то было связано с моим лицом. Царапины покрылись коркой, заживали, однако представляя глазеющих студентов, я осознавала, что не хотела быть там тогда. Быть цирковым зверьком и самой обсуждаемой новостью. Уже проходила. Дважды.
Хорошая весть прилетела внезапно и неожиданно, как и положено. Прилетела на крыльях звонка, что издал телефон в кабинете у Марка. Сидя на софе, я занималась. Мужчина, отвлекшись от работы, снял трубку. Чтобы практически сразу привлечь мое внимание.
- Он хочет тебя видеть.