Оставив меня в одиночестве. Снова.
***
К обеду я не притронулась. Источая аромат жареного мяса, он стоял в той части комнаты, что была отведена под кухню, пока я сама занималась тем, что листала учебники, сидя на полу в окружении конспектов. Тетради пребывали не в радужном состоянии. Бумага разбухла, на первых страницах поплыли чернила. Подняв одну, я услышала хруст листов и попыталась различить написанное. Тщетно.
- Ну, надо же…, - произнесла раздосадовано и опустила конспект обратно на ковер.
Вернулась к учебнику и принялась вслух читать текст, стараясь звучать правильно, четко, делать ударения в положенных местах и соблюдать интонацию. Выходило откровенно скверно. То ли из-за отсутствия практики, то ли по причине волнения перед завтрашним. Что настало стремительнее, чем я могла вообразить.
- Госпожа! – возмутилась Нанси, заметив, что я так и не доела ту порцию, ставшую ужином.
Она еще долго сокрушалась по поводу моей худобы. Я же рассматривала себя в зеркало. Уже час. Поправляла платье с прямой юбкой, убирала невидимые пылинки с черной ткани, проверяла макияж, перечесывала волосы.
- Садитесь, - велела домработница, понаблюдав за мной, воевавшей со шпильками, меня потряхивало.
Я буквально рухнула на стул. Забрав шпильки, женщина сама закрепила ими строгий пучок.
- Красавица, - расплылась она в довольном выражении, оценив мой внешний вид. – Только наденьте ботинки. Сегодня холоднее.
Так я и поступила, фаланги путались в шнурках, а затем в петлях пальто.
- Виктория! – наполнил пространство глас Маркуса, когда я вешала на плечо новую коричневую сумку, что почти трещала по швам. – Нам пора ехать. Вы готовы? Извините, но у меня лекция.
- Лекция? – я посмотрела на Нанси и тут же ринулась к двери.
Чтобы налететь на мужчину.
- Ох, простите, - отпрянула назад.
Марк со вздохом водрузил на голову шляпу.
- Успокойтесь, Виктория, - произнес он размеренно и подавил зевок. – Вы идете туда, где должны быть. Все остальное второстепенно. Вы меня поняли?
Я кивнула. Рефлекторно. И вцепилась в ремешок сумки, дабы после заторопиться следом за Маркусом, по тропинке к высокому забору.
- Так, - нарушила я покой, разгоняемый только урчанием мотора, покой, к коему, по всей видимости, нужно было привыкать. – Вы преподаете?
Мужчина не спешил с ответом. Перевел рычаг, повернул и снова встал в колонну перед светофором.
- Можно и так назвать, - молвил он, наконец, желваки зашлись в движении. – Пять лекций в неделю на факультативе, - Литвинов откинулся на спинку и издал отнюдь не веселый смешок, преисполненный разочарования. – Разумеется. Я всегда стремился к тому.
Внезапно его лицо осунулось. Выпрямившись, он нажал на газ и уставился на дорогу, практически не моргая.
Я покосилась на Марка исподтишка и решила не продолжать обсуждение. От того, что данная тема, очевидно, была ему неприятна. Но почему? Ведь я отлично помнила, как он грезил о карьере учителя, подавал большие надежды, поступил в аспирантуру. Теперь же мужчина отзывался о преподавании так, будто то было чем-то до крайности унизительным.
Впрочем, противоречия вскоре покинули мысли, точно смытые морской волной. Стоило увидеть здание, показавшееся на горизонте. Лингвистический колледж имени Орлова. Образчик поздней архитектуры, с колоннами, арками, башенками и витражами, мраморными лестницами и двориком в центре, что был больше похож на сад с фонтаном и статуями. Место мечты, возможность попасть в Императорский Университет без экзаменов и конкурса, на бесплатной основе.
Автомобиль остановился на парковке перед обширным газоном, усеянным листьями, гонимыми потоками. Покинув пределы салона, я ощутила невыразимый тремор, что подкашивал колени и вызывал колики. А меж тем Маркус уже шагал к лестнице. Пришлось бежать, чтобы нагнать покровителя. Уже перед высокой дверью со вставками из цветного стекла.
- Извольте, - пропустил он вперед.
Легкие наполнил до мурашек знакомый запах. Он был уникальным. Пол отзывался стуком, что эхом звенел в относительно пустом коридоре. До занятий оставалось сорок минут и не многие рвались ждать около аудиторий. Скорее во дворике, восседая на лавочках, или же в библиотеке, обсуждая свежие сплетни и чью-то подпорченную репутацию. От последнего стало не по себе еще больше.