- Да, - ответила я и на ватных ногах подошла ближе, чтобы отдать то, чем снабдила секретарша.
- Прекрасно-прекрасно, - молвил преподаватель естественных наук жизнерадостно и, поставив отметку, всучил лист обратно. – Занимайте свободное место, дорогая, и мы продолжим. Только чур больше не опаздывать.
Он хохотнул. Я же обвела аудиторию взглядом. Аудиторию, рухнувшую в гробовую тишину и уставившуюся на меня, не понимающую, что успела натворить, чтобы получить настолько теплый прием. Ибо на лицах присутствующих застыло нечто издевательски подозрительное. Даже насмешливое. Анатолий Трусов и вовсе в открытую засмеялся, за что получил замечание.
Во рту моем пересохло. Черты зашлись огнем, но все же я постаралась сохранить самообладание и подошла к третьей парте в крайнем ряду.
- И не надейся, - зашипела Анастасия Самойлова, девчонка с двумя русыми косами и хитринкой в серых очах. – Портить себе репутацию я не дам.
- Виктория, поторопитесь, - подгонял господин Святослав.
Встрепенувшись, я пошла дальше, к задним партам, намереваясь сесть одной. Желательно в углу. Как произошло то, чего я никак не ожидала.
- Мадмуазель, - раздалось с почти идеальным французским акцентом вместе со скрипом стула. – Прошу ко мне. Всегда рад хорошей компании.
Сердце мое очутилось где-то в районе желудка, покуда глаза перемещались на Арсения Чернова, стоящего со скрещенными руками. На выразительных томных линиях покоилась непринужденная улыбка, за которой скрывался яд. Голубая радужка прошлась по моей дрожащей фигуре, чтобы затем обвести остальных. Которые тут же умолкли и вернулись к конспектам.
Я колебалась. С одной стороны, предложение было весьма любезным в сложившейся ситуации. С другой, я прекрасно знала, от кого оно поступило.
- Позвольте прийти на помощь, - Арсений был сама мягкость, покрытая ехидной и саркастичной вуалью.
Он подошел и отобрал сумку, от чего я натурально оторопела. Взял за руку и, подведя к стулу, усадил без церемоний.
- Вот так номер, - усмехнулась Инна и сделала вид, что ее тошнит.
- Осторожнее, дорогая, - отреагировал на то мой сосед, вторя приглушенному смеху сокурсников. – Зависть - крайне скверная штука.
Девушку перекосило. Хорошенькое лицо без единого изъяна исказилось до неузнаваемости.
- Итак, - хлопнул в ладоши Святослав Германович. – Посмотрели на меня, взяли ручки. На чем мы остановились?
Он затараторил. Я достала тетрадь и письменные принадлежности, чувствуя изрядную скованность. От кратких взоров и близости к молодому человеку, сидящему вальяжно. Он лениво записывал за преподавателем, демонстрируя греческий профиль.
- Наплюй, - произнес Арсений внезапно и посмотрел на меня, тут же вперившую зрачки в парту; дежавю. – Всего лишь сборище лицемерных заискивающих эгоистов. С возвращением, кстати, - он придвинулся. – И я не кусаюсь, мышонок. Расслабься.
- Что, прости? – вскинулась я на то, как Арс меня назвал.
Наверное, вышло несколько громче, чем хотелось. Изрядная часть студентов полуобернулась, вожделея подробностей.
- Мышонок как есть, - парень закатил глаза. – Не трясись. И держись рядом. Если не хочешь, чтобы тебя сожрали коты. Или же конкретная злобная киска.
Он многозначительно покосился на Инну, деланно равнодушную.
- Извини, - я сделала пометку в конспекте, привычно сокращая слова. – Но тебе какая разница?
Вопрос был достаточно резонным. Я знала Арсения год, и за тот период он сделал многое, чтобы никто даже не думал постараться завести дружбу. Высокомерный и себялюбивый. Поджарый младший сын Верховного Прокурора, что предпочел идти вне семейной тропинки. Расчетливый, обладающий связями и слышащий все и даже больше. И вот он предлагал мне, с которой до того и фразой не обмолвился, держаться ближе. Было в том нечто не внушающее доверия.
Пока я предавалась думам, Арсений взъерошил пепельные короткие волосы, полные губы изогнулись в кривой ухмылке, от которой вмиг стало зябко.