Облизнув пересохшие губы, я принялась бездумно перебирать мягкость шали.
- Ты права, - сказала все же, ударившая молния озарила пространство, а гром заставил предметы дрожать; соседка вскрикнула и грозно покосилась на деревянное набухшее окно. – У меня ничего нет за душой. Хотя еще совсем недавно я была студенткой колледжа имени Орлова, - вырвавшийся нервный и несколько злобный смешок удивил меня саму. – Это к слову о занудстве.
Произнеся последнее, я откинула одеяло и забралась на кровать с ногами. Оля же ошарашенно крутанулась, и без того непропорционально большие глаза сделались круглыми и комичными, в некотором роде.
- Орловского? – спросила она недоверчиво. – Да ладно! Брешешь!
Я укрылась и поместила голову на неудобную жесткую подушку.
- Хотя, - протянула Ольга, не дожидаясь ответа, - это многое объясняет. Так какого же лешего ты тут забыла, подруга? Что случилось? Поперли?
- Долги, - отозвалась я коротко, несмотря на то, что от последнего вопроса изрядно покоробило. – У отца, как оказалось, было слишком много долгов, о чем я узнала лишь после его кончины. В последние года он изменился, но я не подозревала насколько… Самым главным сюрпризом стало то, что его отстранили от университетской практики.
Оля поперхнулась собственной слюной и зашлась в кашле.
- Чего? – просипела она через минуту. – Ты дочка университетского училки? Иди ты!
Я вздохнула, поняв, что сболтнула лишнего, однако произошедшее сжигало изнутри, а я никому не могла рассказать. У меня больше никого не осталось. Ни родных, ни подруг. Последних как ветром сдуло, стоило известию о моей судьбе прокатиться по колледжу, за что спасибо Анатолию Трусову, прыщавому сокурснику с поражающим самомнением. Его отец был в числе тех, кто заявился ко мне ранним утром, чтобы вышвырнуть прочь. В коридор, под любопытные и жадные взгляды соседей, от которых я пыталась улизнуть, волоча за собой огромных размеров чемодан, набитый до отказа. Теперь он пылился за деревянными ящиками у одной из стен.
- Так чего ты тут забыла? – не унималась Оля. – Ну, отобрали, но где дядьки, тетки, бабки, дедки? Родня не захотела приличный угол обеспечить? – она недоверчиво хихикнула.
- Нет, - проговорила я, не раздумывая и не желая вдаваться в подробности. – А теперь твоя очередь.
- Да, все просто, - девушка явно была не в восторге от того, что услышала; пройдясь по мне сочувствующим взглядом, она так же улеглась. – Мамка себе мужика нашла, а тот подумал, что одного огорода ему мало, полез в мой ночью лунной. Вот я и сбежала. Уже три года тут торчу, - перевернулась на бок и пристально всмотрелась в мое лицо. – Что, совсем никого? Ладно у меня не могут рот лишний взять, мы уж точно университетов не кончали.
Я ненароком вспомнила о своей бабке и ее пожелании.
- Дядек и теток не водится, - решилась на глухой ответ. – Папа был поздним ребенком, оттого его родителей я даже не видела.
- А мамкины? – напирала Оля; лампа погасла сама, погрузив во мрак, что мигом рассекла вспышка молнии, по кривой расколовшая небеса.
- Тоже отправились к праотцам, - солгала без малейших угрызений совести, и то лишь частично. – А теперь давай спать. Завтра я намерена отправиться в город. Только бы отсюда подальше.
- Намерена, - передразнила девушка из темноты. – Ладно, госпожа Виктория. Спокойной ночи.
Ее ложе протяжно скрипнуло, и вскоре дыхание стало размеренным. Я же еще долго не могла предаться забвению, снедаемая тяжкими думами.
Госпожа Виктория Куц… А госпожа ли? Уже нет и вряд ли суждено стать вновь.
Глава вторая
- Какая красота, – восторженно выдохнула Оля, внимательно рассматривая себя в ручное зеркало, а конкретнее шляпку, найденную в чемодане. – Сколько ж такая стоит?
- Не помню, - уголки моих губ, покрытых слоем красной помады, приподнялись при виде ее искренних эмоций.
Девушка не поверила, но допытываться не стала, сосредоточив все внимание на предмете гардероба. Я вернулась к сборам, предварительно осмотрев себя в мутноватой настенной глади и проведя ладонью по отчетливым очертаниям ребер, слишком отчетливым. Впрочем, горевать о потерянных килограммах не имело никакого смысла, потому, взяв пояс с кровати, я закрепила его на талии и бедрах, после чего настала время духов. Запястья. По капле за уши и на сгибы локтей. Провела указательным пальцем по верхушкам грудей, выглядывающим из-за преграды повседневного лифа цвета слоновой кости. Убрала флакончик, села и принялась натягивать чулки, отмечая, что соседка ловила каждое движение, наклон головы, то, как я наносила парфюм, поворачивалась и даже крепила чулки к поясу.