- Виктория? – разнеслось по помещению, пока я возилась с духовкой, сглатывая обильную слюну.
Встрепенувшись, я посмотрела на Маркуса, стоящего в дверном проеме с широко расставленными ногами. Его пошатывало. В одной руке покоился стакан с янтарной жидкостью.
О, нет…
- Извините, - начала я, рассматривая взъерошенного мужчину, внутренне молясь, чтобы опыт прошлого не повторился. – Я захотела есть и…
- Есть? – переспросил Марк и насупился, словно вспоминал значение слова, он отхлебнул. – Есть… Ах, да. Разумеется, - нежданно черты его подернулись странной забавой. – Изволь. Все мое – твое, Ви-Ви.
Было похоже на то, что я лишилась дара речи. А тем моментом мужчина подошел практически вплотную, заставляя вжаться спиной в холодильник и приготовиться к чему угодно.
- Господи, - выдохнул он, рассматривая мое лицо, тени под его очами казались черными. – Как же ты похожа на мать, - свободная рука Маркуса поднялась, кончики пальцев замерли в нескольких сантиметрах от моей щеки, я затаила дыхание, однако он не притронулся, опустил конечность и тяжело вздохнул. – Как же мне порой не хватает ее. Она меня понимала. Всегда говорила, что я чего-то да стою. Ложь во имя блага. Хоть бы мне еще раз кто-нибудь солгал…
Марк отошел. Залпом допил содержимое прозрачной тары и заглянул внутрь.
- Какая же дрянь, - оставил стакан на тумбе. – Говорят, помогает забыть. Еще одна ложь, - он посмотрел на меня через плечо, обтянутое мягкой темной рубашкой. – Сгорит.
Понадобилась добрая четверть минуты, чтобы смысл дошел до затуманенного сознания. Я ринулась к духовке и отключила. Помедлила прежде, чем достать запеканку и уложить на тарелку. А меж тем Маркус закурил и разместился на стуле, не отрывая взгляда от меня, сердце билось о ребра все быстрее.
- Приятного аппетита, Ви, - заговорил мужчина, дым урывками покидал легкие. – Ничего, что я так нагло вторгся в твое уединение?
- Это ваш дом, - я улыбнулась, что далось нелегко. – Хотите кусочек?
Впору было уйти. Прихватить запеканку и вернуться в домик, но отчего-то желание начало граничить с другим, крайне рискованным. То был шанс. Хоть и сомнительный. Впрочем, я уже впуталась. Пускай и ненароком.
- Да, - Маркус хмыкнул. – Почему бы нет? И Ви, - он затянулся. – Это не мой дом. Наш.
Сделав акцент на последнем, Марк потер подбородок. Выгнув бровь, я разрезала запеканку и достала еще одну тарелку. Ладони подрагивали.
- Господин Маркус, - начала я, пульс стучал чуть ли не в пятках.
Пришлось умолкнуть, когда он засмеялся. Надрывно.
- Марк, - поправил мужчина, резко вернувшись к отстраненной серьезности, и затушил сигарету. – Дальше.
Я сглотнула и, взяв тарелки, понесла их к столу вместе с приборами. Разместила одну перед покровителем, ловящим каждое движение. Решимость моя стремительно таяла.
- Марк, - от волнения голос мой сел. – Я, - откашлялась и умостилась на стуле, голод отошел на второй план. – Я бы…хотела спросить, - наши взоры скрестились, электричество прошлось по венам, приподнимая волоски; черты Литвинова не выражали ничего внятного. – Что… что случилось между вами и…, - осеклась, как только Маркус скорежился, подтверждая то, что идея была ошибочной и глупой.
- Ви, - он покачал головой. – Ви-Ви-Ви-Ви-Ви, - я не двигалась, покуда мужчина со стоном запустил фаланги в волосы. – Не надо. Не надо! – дернулась, позвонки ощутили твердь дерева, он стремительно опустил руки, влажные глаза пылали, пока я справлялась с безрассудной тягой сорваться и убежать, а тем моментом Маркус продолжил цедить сквозь зубы. – Что ты хочешь узнать? Дьявол видит, что я расплатился сполна. За то, чего не совершал. И плачу по сей день. Каждой секундой в этом треклятом доме. В ожидании пока сам скачусь по той чертовой лестнице!
Закончив, он содрогнулся всем телом и закрыл лицо. Внезапно, плечи его затряслись. А я… я не знала, что думать, как быть. Лишь сидела с округленными очами, боясь шелохнуться.
Возможно, прошла целая вечность. Возможно, лишь миг. Время замедлило ход, закрутилось вокруг тиканьем часов, стирая все. Кроме чувств и эмоций. И мыслей, озаряющих нутро яркими вспышками.
О чем он говорил? За что платил? И о какой лестнице вообще шла речь?!