Наручные часы показывали семнадцать минут третьего, когда я сидела на лакированной лавочке и потягивала кофе из бумажного стаканчика, единственное, что было позволено за наличные. В качестве бонуса и подарка. Насыщенный аромат приводил в трепет, а дивная музыка из ближайшего кафе погружала в спокойствие, хрупкое сродни снежинке.
- Господи, неужели я его увижу?! - вторгся в сознание визгливый голосок, разрушая магию. – Господи, ущипните меня.
- Евгения, успокойся, - строго отдернула ее мать. – Достоинство и сдержанность.
Энергично закивав, девчонка засеменила за родительницей, мимо меня, к группе, толпившейся у здания в конце квартала. Мой интерес вспыхнул незамедлительно, смешавшись с банальным любопытством и жаждой отвлечения. Так что, захватив сумочку и выкинув опустевшую тару, я нарочито медленно зашагала по направлению магазина, который изрядно обескуражил тем, что оказался книжным. Большим и светлым., занимающим два этажа. И, внезапно, очень многолюдным.
- Абсолютно отказываюсь понимать, что ты находишь в нем, - уловила я в разговорном шуме. – Пустая трата времени.
- Конечно, если ты привык чувствовать лишь известным местом…
Пробравшись сквозь густое и плотное воодушевление, я наткнулась на стеллаж с книгами. Круглый и демонстрационный. Забитый экземплярами лишь одной истории, упакованной в зеленную обложку с изображением элегантной женской туфли.
- Последняя госпожа Скурат, - прочитала одними губами, разглядывая довольно пухлый томик. – Маркус Лит…
Мои карие глаза, наверняка, стали похожи на два шарика для пинг-понга, а сердце совершенно точно пропустило удар, чтобы затем забиться неровно. Особенно при дальнейшем, когда толпа зашлась в аплодисментах и всколыхнулась так, что зазвенело. Не столько в ушах, сколько в самой глубине сознания.
Порывисто развернувшись, я увидела лишь макушки и только в маленьком просвете между телами смогла различить высокую фигуру в приталенном черном пальто и шляпе. Она направлялась к лестнице, изредка и словно нехотя поднимая руку в приветственном жесте.
«- Невозможно, - отчеканил внутренний голос.
Пока я стояла с приоткрытым ртом и наблюдала, а после была буквально подхвачена людской волной, понесшей за вожделенной персоной. Наверх. В зал со стульями, где я сумела умоститься у стены в уголке. Стать невидимой и, не моргая, уставиться на мужчину, который уселся за стол. Он снял шляпу. И я на время забыла обо всем. Потому что это был он. Пусть ощутимо старше, без обаятельной теплой улыбки, с усталой печалью в темных миндалевидных глазах. Он…
- Дамы и господа, - призвала к тишине роскошная брюнетка в элегантном брючном костюме. – Рада приветствовать вас на нашем мероприятии, - она улыбнулась, томно, явно завораживая немногочисленных представителей сильного пола. – Но, прежде чем мы начнем, позвольте озвучить одно маленькое правило: все вопросы только после чтения. Благодарю, - женщина выдержала небольшую напряженную паузу. - Маркус Литвинов.
Публика захлопала, будто с цепи сорвалась. Девушки подались вперед с горящими взорами. Сам же Маркус раскрыл книгу и глотнул воды из прозрачного стакана, заботливо наполненного брюнеткой, отступившей к стене за писателем.
- Здравствуйте, - произнес господин Литвинов спустя бесконечно долгие секунды.
И это было похоже на взрыв бомбы, от которой в комнате стало так тихо, что я начала слышать собственное дыхание. Тягучий бархатистый тембр, настолько низкий, что вибрациями отзывался в грудной клетке, определенно ласкал слух и подводил к воспоминаниям, закружившим тайфуном перед внутренним взором, поселившимся на кончике языка привкусом вишневого пирога.
«- Вика, детка, подойди, - услышала я теплый голос мамы, все существо утонуло в мурашках. – Мне нужна твоя помощь.
Я оторвалась от рисунка и нехотя отложила карандаши, чтобы по-детски надуться, но все же спрыгнуть со стула и поплестись в гостиную, старательно шаркая тапочками по полу.
Сколько мне тогда было? Девять? Где-то около того. Пожалуй, самое лучшее время, когда наша семья была по-настоящему счастлива.