- Возьми, - мама всучила десертные тарелки. – Расставь. А я пока займусь пирогом.
Потрепав меня за щеку, она отправилась на кухню, мягко покачивая стройными бедрами, от чего свободная юбка желтого платья с глубоким вырезом пришла в движение. Эту женщину невозможно было застать в халате. Только если глубокой ночью, когда она на цыпочках пробиралась в уборную.
- А кто придет? – спросила я, шепелявя из-за выпавшего молочного зуба.
Поставив лишнюю тарелку на салфетку, покосилась на четвертый стул с мягкой спинкой.
- Папа хочет познакомить нас со своим другом, - произнесла мама, вернувшись с вишневым лакомством на блюде. – Так что веди себя хорошо, моя девочка. Не заставляй мамочку краснеть.
Она посмотрелась в зеркало, чтобы поправить и без того идеальную прическу. Густые волосы отдавали рыжим, а макияж подчеркивал всю притягательность лица.
- А мне губки накрасить? – спросила я раздосадовано, но слова утонули в щелчке замка.
- Проходи, - донеслось из прихожей звучное отцовское.
- Я, эм…
- Не тушуйся. Чувствуй себе как дома, Марк. Проходи.
Я ощутила руки на плечах. Запрокинула голову. Мама стояла сзади и улыбалась, непринужденно и очаровательно нежно. Ему. Неловко вошедшему и застывшему в дверях. Смотрящему на мою мать чуть ли не с благоговейным трепетом.
- Добрый день, - кивнула она, от чего парень встрепенулся и отошел в сторону, пропуская плечистого мужчину в рубашке и галстуке, русые волосы кое-где были поддернуты сединой.
- Дорогие, - произнес папа почти торжественно, - позвольте представить. Литвинов Маркус. Юное дарование, на которое я возлагаю крайне большие надежды. Впрочем, вы уже наслышаны.
- Профессор, - молодой человек потупился, его высокие скулы вспыхнули. – Что вы… Так неудобно…
- Не скромничайте, - вмешалась моя мама, дабы разрядить обстановку и сгладить отсутствие такта. – Поверьте, Нестор часто преуменьшает. Я Камилла Куц. Очень приятно.
Она протянула руку. Марк, поколебавшись мгновение, все же подошел ближе и вместо рукопожатия одарил маму поцелуем в тыльную сторону ладони.
- Ох, - женщине такое отношение крайне польстило. – Благодарю. Виктория.
Ее пальцы тихонько сжали мое плечо. Пока я рассматривала незнакомца. Снизу вверх из-за существенной разницы в росте. И… мне он не нравился.
- Виктория Куц, - пробубнила я, прищурившись. – Добро пожаловать.
Протягивать руку не стала, уже привыкшая, что взрослые крайне неохотно возились с чужими детьми. Однако, к большому удивлению, Марк опустился на одно колено и сам обхватил мои пальцы своими.
- Здравствуйте, Виктория, - произнес его широкий рот, а губы коснулись тонкой нежной кожи.
То был мой первый поцелуй. Обжигающий и заставивший залиться краской с головы до пят…»
Я сдавлено вскрикнула, ощутив слабую, но слишком неожиданную боль в ноге.
- Извините, - проговорила рядом стоящая девушка виновато и подняла сумочку.
Тем временем чтения продолжались. Скорее даже сеанс гипноза, где все неотрывно смотрели на господина писателя, слушали его размеренный голос и стирали слезы. Пожалуй, я была единственной барышней без платка.
До слуха долетел хлопок. То Марк закрыл книгу. Его «прощай», последнее слово из озвученного текста, заставило присутствующих охнуть и разразиться шквалом аплодисментов, а после начать сыпать вопросами. Им не было конца. Два часа обсуждений, на протяжении которых мужчина отвечал без особого огня. Он выглядел… несчастным. Былая живость и легкость превратились в блеклые отголоски прошлого.
- Дамы и господа, прошу вас, по одному, - призывала брюнетка к порядку, когда речь зашла об автографах. – Уверена, господин Литвинов сможет уделить внимание каждому.
Я не спешила занимать место в очереди, продолжая подпирать стену лопатками. Душу обуяли сомнения. Однажды Марк пропал при крайне сомнительных обстоятельствах. И вот спустя пять лет наши дорожки вновь пересеклись. Захочет ли он видеть меня? Да и распознает ли ту четырнадцатилетнюю влюбленную девчонку? Был только один способ узнать наверняка. И я встала в хвосте, потому что определенно ничего не теряла.