Глава третья
Город накрыла буря. Она завывала в трубах, не переставая стучала в окна, рассекала свод ослепительными вспышками и била раскатами, что сотрясали крыши и заставляли обитателей домов пугливо сжиматься от первобытного страха перед природной мощью. Кутаясь в одеяло, я пыталась читать под приглушенный свет лампы и не думать о нем. Об отце. О событиях, что расплывчатыми видениями терзали ум.
«…- Нестор хватит! – будто наяву с нажимом шептала мама. – Прекрати!
Я пряталась за дверью, став невольным свидетелем родительской ссоры, первой на моей памяти.
- Я уничтожу его! – не унимался отец, прибывая в ярости.
Он швырял предметы. Бил посуду. Я дрожала, закрывая уши.
- Нестор, - мама задыхалась. – Нестор, умоляю. Вика. Ты пугаешь ребенка!
- Заткнись! – взревел мужчина, послышался звон. – Я его уничтожу! Слышишь?! И только посмей встать у меня на пути….».
- Да прекратись уже, – пробубнила Оля, когда очередной громовой удар разнесся по чердаку. – Ненавижу.
Я перевернула страницу, а после захлопнула книгу и, сунув ее под подушку, уткнулась лицом в застиранную до дыр наволочку.
«…Воскресенье. Молча пережевывая содержимое супа, я бросала короткие взгляды на родителей. Они ели в напряженном молчании, избегая зрительного контакта.
- А… Маркус сегодня не приедет? – решилась все-таки на вопрос и мигом умолкла, когда отцовский кулак впечатался в поверхность стола, блюда подпрыгнули, бокалы жалобно загудели.
- Чтобы я больше никогда не слышал этого имени! – прорычал родитель едко, я вжалась в спинку, телом завладел мелкий озноб. – Не сметь вспоминать подонка, все уяснили?!
- Нестор, - слабо проговорила мама, она была бледна как мел. – Опомнись и посмотри, на кого ты повышаешь голос!
В ее серых очах плескалась мольба, однако мужчина напротив не внял, лишь распаляясь сильнее. Его тарелка полетела на пол. Перестав дышать, я вскочила, бросилась к матери. Она встала и спрятала меня за собой.
- Вы! Обе! – родное лицо перекашивало от злобы, папа ткнул пальцем в хрупкую фигуру жены.
Его колотило. Ноздри яро раздувались. Маму пошатнуло. По моему лицу потекли слезы.
- Мамочка, я боюсь, - пролепетала я, цепляясь за цветастое платье.
- Нестор, - выдохнула женщина и жадно втянула воздух. – Она твоя дочь. Прошу…».
То, что произошло дальше, заставило меня укрыться с головой и тихо застонать. Образ матери, падающей без чувств, до сих пор терзал во снах, заставлял просыпаться в горячечном бреду.
- Ты чего? – спросила соседка и переместилась на мою кровать. – Как пришла и пары слов не обронила. Случилось чего на прогулке?
- Нет, - речь моя звучала глухо. – Просто устала.
Оля лишь выдала долгую «м» и более не трогала. Только помедлила прежде, чем потушить лампу и нырнуть в объятия собственной постели.
Утро встретило туманом повисшем в прохладе. Тревожная серость давила и на без того натянутые нервы, предчувствием сдавливала легкие, покуда мы с Олей готовили зал, намывали полы и оттирали разводы со смердящих кислым столов. И все те часы, переросшие в дни, я не могла избавиться от вопросов. Нежданная встреча разбудила рой ос, что с аппетитом принялись жалить воспаленный мозг.
Что же произошло тогда? Между Маркусом и отцом.
За столько лет никто не удосужился посвятить в тайну. Сам Марк не появлялся более в моей жизни, исчез, и лишь заметки в газетах напоминали о его существовании, а позже книга, появившаяся на витрине спустя вереницы недель. Когда папа вел меня к матери, лежащей в больнице. Диагноза я не знала, но видела, как мужчина однажды рыдал в их спальне, ночью, забыв прикрыть дверь.
- Ублюдок, - процедил старший Куц сквозь стиснутые зубы, приметив имя на белоснежном переплете. – Идем, Виктория.
Он больно дернул за руку. Я едва поспевала, путаясь в ногах, но отцу было все равно.
- Эй! – толкнула в плечо Оля, когда пиво полилось через край кружки.
Спохватившись, я спешно перекрыла кран.
- Ты чего творишь? – зашептала девушка с круглыми очами, в них отчетливо читалось предостережение. – Если Игорь увидит…