- Нанси, - бас с хрипотцой, я закуталась в халат плотней, - сказала, что ты отказалась от ужина.
- Не хочется, - отступила, тем самым приглашая зайти.
Маркус принял. Я закрыла дверь.
- Может чаю? – поинтересовалась, стараясь быть гостеприимной, хотя у самой руки чесались к нему прикоснуться.
- Нет, благодарю, - мужчина улыбнулся и бросил взгляд на беспорядок мягкой мебели. – Не отвлек?
Тряхнула волосами. Заправила прядь за ухо.
- Она…
- Благодарю…
Так вышло, что заговорили одновременно. Я смутилась. Маркус жестом попросил закончить мысль.
- Благодарю за цветы, - произнесла, ощущая некоторую скованность. – Они изумительны. Мне очень понравились.
- Не за что, - ответил он низким тоном и шагнул навстречу. – Не за что, малыш, - между нами осталось меньше полуметра, мое дыхание стало поверхностным. – Или, - рука его потянулась к моего лицу, ладонь прижалась к разгоряченной щеке, - моя маленькая? – приласкала. – Моя крошка?
- Все, что с местоимением «моя», - под халатом стало воистину душно, опустила взгляд на пол, неимоверно стесняясь, хотя после того, что уже было, впору было прекратить хоть отчасти.
- Моя, - молвил мужчина с придыханием, очи, чудилось, прожигали насквозь. – Моя Ви.
Пальцы его запутались в моих влажных волосах, не успела и глазом моргнуть. Стало жарче вдвойне. Втройне, когда он уничтожил свободное пространство между нами. Навис.
- Нан мне еще кое-что рассказала, - услышала я сбивчивый шепот и остыла в момент, чтобы следом задрожать в его крепкой хватке. – И я очень надеюсь, что ей всего лишь показалось.
- Ей показалось, - пролепетала и выгнулась, руки легли на плечи.
- Хм, - с рокотом, подушечки пальцев помассировали затылок, я приподнялась на мыски. – То есть ты в курсе, что ей могло показаться?
Чуть не прикусила язык. Ток наполнял вены до отказа.
- Он не пытался меня поцеловать, мы разговаривали, ничего более, - сказала и сама запустила фаланги в темные пряди, Маркус вздрогнул. – Арсений бывает экстравагантен.
- Ох, я заметил, - он согнулся, уткнулся в мои волосы, вдохнул. – Господи, как же ты пахнешь, - дернул на себя, впечаталась в твердую грудь. – А я бешусь, - вторая ладонь поползла по спине, по лопаткам, опустилась на поясницу. – И вот когда я бешусь, ни к чему хорошему это не приводит, - бедро, дыхание мое сбилось напрочь. – Малышка, моя маленькая, горячая, - выгнуло сильнее, между ног разгорелся пожар, охнула. – Я пожелать спокойной ночи пришел. Завтра лекция. Нужно закончить план, - ребра отозвались сладостной болью. – А я так, - обвила его шею, чтобы теснее, он издал стон. – Детка…
- Что так? – млела, в голове ничего внятного.
- Завтра покажу, - отодвинулся слегка, чмокнул в щеку. – Когда буду не на взводе, хорошо? А сейчас, - в скулу, - только один поцелуй. Всего один и я уйду, чтобы закончить работу. Всего один.
Марк будто себя уговаривал. Я зажмурилась в ожидании, становясь пунцовой.
- Моя бестия.
Последнее, что прозвучало. Шипением и, чудилось, зло. Его губы мои накрыли. Смяли, а затем еще и еще, с каждым разом настойчивее. Без нежности. Я не шевелилась, охваченная эмоциями. Всем и сразу. До дурмана. До невозможности сделать вдох. До покалывания. Сердце пташкой в клетке билось. И звезды за закрытыми веками. От вкуса и запаха. От него всего, что льнул ко мне, лихорадочно гладил, пугал и возносил на седьмое небо. И как только отпрянул, я обмякла. В сильных объятиях. Хватала ртом живительный воздух.
- Ничего не планируй на завтра, - услышала рядом с ушной раковиной. – Завтра ты только моя. Договорились?
Закивала. Голос мне отказал. Наравне с телом, которое как пушинку переместили на диван. Посадили. Нависли сверху, подарили мимолетное касание к губам.