-А так? – он с силой ударил по груди, зайдя плеткой с боку.
-И так…
-Еще?
-Да, хозяин…
Он ударил. Задержав плетку так, чтобы она содрала кожу. Я закусила губу до боли. Он сделал шаг, схватил за волосы, отогнул голову назад, поцеловал, кусая, зашел с другой стороны и обработал плеткой другую грудь. Я почувствовала, как по щекам текут слезы, но я молчала и не двигалась. Плетка свистела, украшая вверх спины, методично спускаясь ниже.
-Ты – молодец!– похвалил он, обрушивая серию заключительных ударов на ягодицы. Я услышала, как плетка отлетела в угол. Его рука подхватила мой подбородок, заставляя разомкнуть губы. Я ощутила, как сладкий фруктовый сок закапал в мой приоткрытый рот. Выдавливая фрукт двинулся вдоль спины. Капли попадали на свежие раны, разъедая их и пощипывая. Наконец сок заструился по моей набухшей промежности.
-Ты можешь кричать…- пробормотал он. И я задохнулась криком, едва его язык стал медленно двигаться, раскрывая мою пещерку. Бедра ломило от напряжения. В глазах темнело. Наслаждение свернулось в тугой жгут, чтобы вырваться в любой момент. Я вцепилась в цепи побелевшими от напряжения пальцами. Но он отстранился.
-Ты хочешь, чтобы я позволил тебе кончить?
-Да, хозяин…
-Я позволяю кончать только тем рабыням, которых заклеймил. Ты хочешь, чтобы я выжег на твоей коже свой знак?
2.4
-Да, хозяин…- пробормотала я, плохо понимая смысл слов.
-Хорошо. Раздвинь бедра еще. Вот так. – Он с чувством шлепнул по ягодицам. – Хорошая девочка, я запрещаю тебе двигаться…
Звякнули железки. Зашипели угли в камине. Запахло дымом. Я не обратила на это внимание. Я ждала его поцелуев, его жаркого языка. Внутри клокотала буря, а боль казалось упоительно сладкой. О, я была готова снести еще ни один десяток ударов, только бы он наконец позволил мне кончить. Я почувствовала его приближение. По телу побежали мурашки. Его рука легла на талию, Его колючая щека потерлась о бедро, язык пощекотал кожу вокруг, чуть раздвигая складочки продвигаясь внутрь.
-Ты можешь кричать…- хрипло пробормотал он. Внутреннюю часть бедра в этот миг принизила дикая боль. Я заорала. Запахло паленым. Кожа горела, он крепко держал, не давая дернуться, продолжая вдавливать раскаленное железо в кожу. И когда боль достигла пика, его язык скользнул на бугорок, губы втянули его в себя, язык закружил, снова лаская, играя, взбегая и ныряя вниз. И меня накрыло. Завертело, мощно сотрясая забившееся на цепях тело. Волны наслаждения накатывали одна за другой. Я хрипела, извиваясь. И…вдруг очнулась. Телефон звенел над ухом. Дрожащей рукой я скользнула по экрану.
-Дура! Почему ты не подходишь к телефону, когда тебе звоню я? – заорал из телефона злой голос Олега.
-Иди ты…- пробормотала я, сбрасывая вызов. Протирая глаза, с трудом садясь, чувствуя странную ломоту во всем теле, саднящую боль по всей спине…И пульсирующую там, где платье едва прикрывало бедра.
Телефон зазвонил снова. Оттолкнула его в сторону, приподняла подол и увидала там, где почти начинается кружево трусиков покрасневшее пятнышко, как от ожога.
Что за чертовщина? Ожог был свежим, краснел и болел. А еще тело ощущало приятную истому. Внизу живота таяли остатки сладостного удовольствия. Если стигматы появлялись у религиозных монашек, то у меня - клеймо из позорных фантазий? Развивать эту тему дальше не хотелось. За окном уже разгоралось утро. Восемь часов – пора на работу. У не прекращающего трезвонить телефона я выключила звук.
Я вывалилась вместе с другими пассажирами из троллейбуса, когда стрелка на часах почти подползла к десяти. Нырнула внутрь офисной высотки и побежала к лифту. Мышцы ног ныли, словно я вчера целый день посвятила фитнесу. Во всяком случае, я решила поставленную Виктором задачу. Проблемы сексуальной удовлетворенности не существует.
-Ты! – услышала я злой окрик, меня резко дернули в темный угол лифтового холла. Олег буквально дымился от гнева, вжимая меня в стену. – Почему ты не отвечаешь на мои звонки?!
-Потому что не хочу! Отпусти! – он отстранился, но продолжал удерживать предплечье. Обычно утром у лифта толпа спешащих на работу. Но сейчас…створки лифта распахнулись. Олег грубо толкнул меня внутрь, и мы оказались там один на один, полностью отрезанные закрывшимися дверями от всего остального мира. Меня накрыла паника. Я попыталась вырваться из его захвата. Забиться в угол. Он зло ухмыльнулся, потянулся к кнопкам и, не сводя с меня внимательного взгляда, нажал стоп. Лифт дернулся и застыл.