—Ма-ра! Отвечай!- я схватил ее лицо ладонями, заставляя смотреть на меня. Все таки довёл до слез, дурак. По ее бледной щеке покатилась одинокая слеза, которая заставила сердце сжаться. Светка никогда не позволяла себе плакать. Не такая она была женщина. Она была скорее похожа на жесткую Су- ракшу, чем на нежную и ранимую Ма- ру.
—Я думала ты передумаешь… Думала, что после всего пережитого, ты не захочешь уходить отсюда. От меня.
—Какая же ты глупая и маленькая ещё.- я притянул ее к груди, обнимая и поглаживая волосы. Рана, оставленная в битве пылала, но я держал ее в объятьях, чувствуя, как ее маленькое сердечко трепыхается.
—Я не маленькая! Мне двадцать пять.
—Ага. Я и говорю, что маленькая. Ты ещё жизни не видела, под опекой деспотичного папеньки. Вот зачем я тебе такой лысый и старый нужен? У тебя ещё вся жизнь впереди. Скоро все наладится. Вот увидишь. Мне не место в этом мире. -я чуть покачивался , говоря тихим голосом.
—И ничего ты не старый.- я чувствовал, как она уткнулась сырым от слез лицом мне в плечо, не думая о том, что скажет «папенька» , если увидит нас в таком компрометирующем положении.
—Старый-старый, а ещё у меня волос на макушке нет. Вожу маршрутку. Весь день за рулём. Вечером сижу в своей убогой квартирке, попивая пиво. Я никто в своём мире. Не- тар прав.
—Ну так оставайся!- девушка умоляюще подняла глаза. —Здесь ты можешь быть кем угодно! Останься… со мной.
Не отрывая глаз, девушка встала на носочки, медленно сокращая расстояние между нами. Где-то глубоко в подсознании били тревожные колокола, а кожу покалывали сотни мелких искр. Ее губы мягко накрыли мои в поцелуе слаще мёда.
глава 39 наедине
Я прижимал тонкий стан Ма- ры, откинув все доводы и протесты рассудка, просто наслаждаясь моментом. Длинные волосы струились между моих пальцев, спускаясь ей на плечи и спину. Я перебирал их, чувствуя мягкий шёлк.
Казалось, что воздух вокруг нас стал каким-то другим. Искрящимся, пропитанным магией. Я провёл большим пальцем ей по щеке, стирая остатки слез. Ее глаза подсвечивались в темноте, словно две маленькие галактики. Завораживающее зрелище.
Где-то неподалёку были слышны голоса людей, наводящих порядок в поселении. Отблески от костров не долетали до нашего уединенного мирка. Здесь царили волшебство и спокойствие.
Возможно, девушка на самом деле была настоящей ведьмой, потому что в этот вечер я взглянул на неё другими глазами. А может быть она сама перестала играть роль наивной хохотушки и открылась мне настоящей. Милой, нежной, отважной.
Я же рядом с ней чувствовал себя другим. Не сорокалетним неудачником, проживающем свою жизнь по течению. Я чувствовал себя тем самым героем боевиков, которому в конце битвы досталась красавица. Мне казалось, что нет ничего невозможного в моей жизни. Стоит только захотеть и весь мир падет передо мной. Я смогу чего- то добиться и буду что-то значить для близких, для себя...
—Останься здесь… со мной, Ва-лен-тин.- девушка с надеждой смотрела на меня. Я ,как заворожённый, следил за движением ее пухлых губ, до сих пор ощущая их жар. —Не просто так ты здесь оказался! Наверняка у богов есть на тебя планы. Я же видела тебя во снах! Быть может это я призвала тебя!
Я разрывался. Моему внутреннему Валентину, пробудившемуся здесь, тому, кто не задумываясь рубил головы врагам, хотелось остаться. Хотелось начать жизнь заново. Стать тем, кем мечтают стать все мальчишки в детстве. Нет не космонавтом. Героем. Прожить всю жизнь в сражениях и опасности, возвращаясь домой к этой многогранной женщине. Жениться, воспитать детей. Вообщем все то, чего я так панически избегал.
Но другой Валентин, рациональный и осторожный, все бубнил в моей голове и приводил кучу доводов, почему я должен отправиться домой. Тот другой я, привыкший к своей устоявшейся холостяцкой жизни, твердил, что слишком поздно что-то менять. Что меня и раньше все устраивало, а приключений достаточно и ночью в Люберцах. Там и опасности и сражения и прекрасные (и не очень) девы.
Останься я здесь, и рутина поглотила бы меня. Бытовуха, скандалы и грозный Не- тар превратили бы наши зарождающиеся нежные чувства в обычные взаимоотношения среднестатистической российской семьи. А я всю жизнь бежал от этого. Это сейчас все кажется таким новым и необыкновенным. Останься я здесь , и все это превратится в повседневность, убивающую чувства.
—Я не могу…- уж лучше уйти, как герой, чем разочаровать ее. Лучше пусть Ма- ра с тоской вспоминает это время, проведённое вместе, чем смотрит на меня с раздражением и сожалением. —Я должен уйти.
—Я не понимаю тебя! - она выскользнула из моих объятий, вставая в позу нахохлившегося воробья, но даже и такая она была прекрасна.— Я же вижу, что не безразлична тебе! Но ты борешься сам с собой. Зачем? Неужели у тебя есть что-то, ради чего нужно возвращаться? Ради кого… возвращаться…