— Как бы я это, интересно, провернула, если ты караулишь у лестницы?
— Да кто же тебя знает?! Ты у нас на выдумки хитра.
— Пока ещё не настолько, чтобы выпрыгивать из соседских окон, - иронизирует Алёнка, заходя в квартиру, Ольга Андреевна на это только усмехается.
— Ну, что? Отказал? – закрыв дверь, взволнованно спрашивает она.
— Да почему, пойдёт сейчас с другом искать, - не томя, коротко сообщает Алёна, сняв кроссовки.
— Ой, ну слава Богу! – выдыхает мать облегченно.
— Угу, - раздраженно бросив ключи на полку, проходит Алёнка в свою комнату, всё еще кипя от негодования.
— А как это ты вдруг такое событие пропустила? – словно прочитав её мысли, дивиться Ольга Андреевна, зная свою дочь, как облупленную.
— А вот так. Не взяли меня, сказали: «дома сиди, глупое, беспомощное существо, пока боги решают вопрос», - язвит Алёнка, пародируя типичного шовиниста.
Ольга Андреевна начинается смеяться.
— Ну, иногда им нужно давать почувствовать себя богами.
— Они и без нас себя ими прекрасно ощущают.
— Нет, доча, без нас всё это никакого смысла не имеет. Каждый мужчина хочет быть героем именно в глазах женщины. Мы же всё сами да сами, рвёмся на передовую, а потом жалуемся, что мужик перевёлся.
— Не волнуйся, мам, на передовую я не вырвалась. Не перевёлся ещё «мужик» в нашем дворе.
— Ну, вот и хорошо. В конце концов, что тебе там - на передовой делать?!
— А дома что? С ума сходить?
— Ну, я же с вами за семнадцать лет не сошла, - отмахивается Ольга Андреевна и задумчиво тянет. – Надо к Вере сходить, отблагодарить. Всё-таки какой хороший мальчишка этот Олег.
Алёнка хмыкает, но не возражает. Рассказывать матери об их с Гладышевым чокнутом соглашении не хочется. Ольга Андреевна не одобрит. Впрочем, Алёна и сама понимает, что неправильно это - вмешиваться в чужую жизнь. Но, с другой стороны, если друзья этого Бори считают, что так для него будет лучше, то возможно, так оно и есть?
В конце концов, они же всё прекрасно понимают и, если идут на такое, значит, альтернатива в разы хуже. В любом случае, ей надо заботиться, прежде всего, о брате, а не о моральной стороне вопроса. Тем более, что никаких дурных намерений у неё нет.
Успокоив себя этим, Алёна возвращается к прерванному занятию, чтобы хоть как-то отвлечься от тягостных дум. Вот только получается из рук вон плохо: пальчики на автомате порхают над тканью, мысли же только о Лёшке: как он, где, с кем?
От волнения и страха Алёнка себе места не находит, в который раз сетуя, что не настояла на своём и не пошла с парнями. Возможно, толку от неё было бы немного, но зато не сходила бы сейчас с ума, теперь же…
Закончить мысль не удается, ибо раздается звонок в дверь. Алёнка подскакивает, как ужаленная и с колотящимся сердцем бросается в коридор, куда уже спешит не менее взволнованная Ольга Андреевна. Переглянувшись, они с шумом втягивают воздух, как перед прыжком, и Алёнка открывает дверь.
— Папа, - выдыхает девушка разочарованно, но Евгений Дмитриевич этого не замечает, будучи слишком уставшим, да и волнует его другое, о чём он, немедля, высказывается:
— Доча, почему открываешь, не спросив?
— Так я в окно тебя видела, пап, - выкручивается Алёнка и, чмокнув отца в щеку, забирает у него куртку. Ольга Андреевна потихонечку, пока муж не видит, грозит Алёнке пальцем за враньё, но уже в следующее мгновение отличается сама.
— А Лёшка где? – спрашивает Евгений Дмитриевич, направляясь в ванную.
— С друзьями вроде, - рапортует Ольга Андреевна, решив, что пока не стоит беспокоить мужа.
— А всё-таки яблоко от яблоньки недалеко падает, - журит её Алёнка, когда за отцом закрывается дверь.
— Ой, иди, давай, борщ папе разогревай, - с улыбкой отмахивается мать и отправляется следом за мужем, Алёна же спешит на кухню, накрывать на стол.
Ужин проходит в тишине. Алёнка то и дело поглядывает в окно, высматривая парней, Ольга Андреевна от неё не отстает, Евгений Дмитриевич же клюет носом над тарелкой и сразу после ужина уходит спать.
— Может, тоже приляжешь, а то как завтра работать будешь? – предлагает Алёна, убирая со стола.