Сразу же было видно, что эстонцы копируют из Финляндии, от формы стрелок на дорожных указателях, до стиля остекления балконов. Под "Кафе Финляндия", где-то на полпути между Хельсинки и российской границей, стояли говнюки рядом со спортивными мотоциклами и в громадных шлемах.
Россия
Орел, наклеенный на стекло в будке пограничников, был вроде как бы и царский, вроде как имперский – двухголовый, и все же какой-то дешевый. Похоже, невозможно пройти через СССР, а потом безнаказанно вернуться к этой эстетике.
Но какая-то большая эстетика здесь должна была иметься. И что тут поделать. Что ни говори, я въезжал в страну, к которой, например, Польша не желает относиться достаточно серьезно, и которую несколько презирает, но ведь это именно они строили города от Финляндии до Владивостока, и от Мурманска до Тбилиси. Они полетели в космос. Бросили вызов мировому центру. А точнее, время от времени бросали и, время от времени, получали отлуп, зато у них, по крайней мере, имелся размах. Мы пытаемся в этот центр то войти, то присоседиться, что является не таким уже и плохим замыслом, но когда мы уже почти что там, то с нами случается приступ паранойи, что хотелось бы иметь собственный центр, и тогда – отбрасывая здравый рассудок и не имея уже сил на намерения – с нами случаются приступы мании величия, которые, как правило, паршиво кончаются. Так что и хочется, и колется.
Стояла чуть ли не полночь, пограничники, сонные и несколько злые, пытались быть милыми. Они по-джентльменски поддерживали поднимавшихся по ступенькам финнок, выглядящих словно феминистки в хард версии, а те позволяли себя поддерживать с явным весельем. К финнам они обращались на немецком языке, которому обучались по фильмам ("raus, bitte"). Выглядело это странновато, особенно после опыта пересечения финской границы, где финны на беглом русском, пускай и с сильным акцентом, общались с россиянами. Над сосновым лесом светил месяц-оборотень.
Пограничница сунула мне в паспорт две иммиграционные карточки.
- А вторая зачем? – спросил я.
- А что, - возмутилась та, - вы к нам только на раз приезжаете? Потом уже не захотите?
Даже деревья здесь росли по-другому.
И время от времени имелись блокпосты и контрольные пункты.
Россия приводила себя в порядок. Здесь ремонтировали дороги.
Дома в деревнях, мимо которых мы проезжали, были деревянными, но выглядели они, скорее, как те, что были на Виленщине. На латышские или эстонские не походили. Мы проехали мимо стана дорожных рабочих. Выглядело это словно станица кочевников: какие-то кривые, деревянные хибары и висящее в дверях тряпье. Снова я был в Восточной Европе.
Дорога через лес тянулась в бесконечность, и похоже было на то, что Россия должна быть ужасно скучной – для поездок на автомобиле – страной: прямое шоссе до горизонта и леса по сторонам. Ну, разве что если кто любит впадать в транс, но тогда будет лучше за рулем не сидеть. Наконец я увидел, что на горизонте маячит что-то, не являющееся стеной деревьев. То был рекламный щит Единой России. А за ним на тонких, беленьких ножках стояли березки. Выглядели они словно существа из космоса.
Паскудный Петербург
Город был отчищен до блеска. Асфальтовые тротуары и побеленные бордюры. Дома, выкрашенные в желтый цвет. Мы проезжали мимо церкви, что была небоскребом. Или это был небоскреб, бывший церковью. Сказать трудно, потому что здание было незавершенным. Боже, все это было гигантским. Как будто бы от финской границы по дороге почти что ничего и не было только лишь потому, что собралось здесь и именно здесь разлилось широкой лужей. В каком-то автомобильном гигасалоне спины автомобилей блестели чуть ли не до горизонта. Городом был прикрыт приличный шмат земли. Залитый бетоном. Практически без деревьев. Все это содержалось весьма неплохо, но впечатление вызывало, скорее, пугающее. Точно так же, как тянущаяся в бесконечность вдоль канала последовательность одинаковой высоты домов. Издалека они выглядели словно самые крупные в мире казармы.
Охранники в метро были переодеты в нью-йоркских мусоров, американские же туристы – явно, в русских, это чтобы не выделяться. Похоже, они это прочитали в разделе "stay safe" (как остаться в безопасности – англ.) на Wikitravel. Но ни одним, ни другим переодевание не удалось. Охранники выглядели русскими, переодетыми в американских полицейских, а американцы – американцами, переодетыми в гопников. А скорее, в собственное представление о русских, что, впрочем, очень многое об этом представлении говорило. К шортам они надевали длинные носки. Или, к примеру, тренировочные костюмы и мокасины. В метро висела реклама сосисок с текстом: "Чужим сосискам суровый ответ: вкуснее нашей сосиски нет". Было без десяти шесть утра, а в вагонах метро уже царила толкучка.