А вырваться из подобной ассимиляции можно только лишь посредством религиозного акта.
В маленьком боснийском местечке под Тузлой мы встретили Мехмеда Алию. Тот утверждал, что является потомком жертв давней османской ассимиляции. Встретились мы в торговой галерее, в ресторане на втором этаже. Официанты курили сигареты, а когда кто-то садился за столик, они клали их на пепельницу, подходили, брали заказ и возвращались к курению. В ярких солнечных лучах, впадающих через окна, кружили струи сигаретного дыма, и все это выглядело очень даже красиво.
Мехмед Алия носил на запястье православные четки с крестиком. Сам он уже не был, как говорил, мусульманином, потому что перекрестился. Потому что его предки, - утверждал, - были вынуждены принять ислам. Он же только исправил их историческую ошибку. Нынешние боснийцы-мусульмане, это никакие не боснийцы, а турки. Если кто остается при исламе – это означает, что он турок. Он, - говорил Мехмед, - сам босняк, но его босняцкость была вариантом сербскости. Только теперь, - продолжал Алия, - все в порядке. – Все босняцкие мусульмане обязаны, - утверждал наш собеседник, - сделать то же самое, что и он. Вот тогда все было бы в порядке.
Имени-фамилии он не поменял. Алия говорил, что желает, чтобы под ними его и похоронили. На православном кладбище. Сам он бывший офицер югославской армии. То есть, сражался на сербской стороне.
Еще он говорил, что Россия с Сербией, в конце концов, осуществят историческую справедливость и помогут отсоединить Сербскую Республику от Боснии и Герцеговины. Ведь большинство боснийских сербов молилось бы об этом. Впрочем, как раз это было правдой. Кого бы мы не спрашивали – то ли в Баня Луке, то ли в сербской части Сараева, то ли где-либо иначе в Сербской Республике в Боснии – все говорили, что все это только вопрос времени. Что Босния – как страна – никакого смысла не имеет, поскольку склеена из трех никак не подходящих одна к другой частей. Что Сербская Республика оторвется от Боснии и присоединится к собственно Сербии. И тогда Россия будет гарантом новой, великой Сербии. И тут уже никто не сможет выеживаться, ибо нет смысла делить государства, которые не желают быть разделенными. Русские, стоит заметить, не прутся туда, где их не желают. Абхазия, Осетия, Донбасс, Крым – все это места, в которых интервенция России поддерживалась местным населением. Россия подделывала результаты референдумов, хотя, по большому счету, этого было и не нужно. Там, где русских не хотели, ничего из их планов и не вышло. Не вышло в Одессе, не вышло в Днепропетровске, в Харькове. На Балканах номер может и пройти, если тольк сербы не полезут туда, где их не желают. А желают их в Сербской Республике и в северном Косово. Если бы, по какому-то распоряжению судьбы, Запад покинул Балканы, русские первыми бы поддержали сербское невоссоединение в Боснии и, наверное, в северном Косово. А потом встали бы на страже нового порядка, наряжаясь в перышки справедливых. Они, мол, восстанавливают региональный порядок. Естественные национальные границы. И этническое единство.
Ах, эти этнические сны. Это этническое управление. Это этническое превосходство. Центральная Европа, то самое несчастное Междуморье, представляет собой место, где этническая идея более всего выродилась и сделалась карикатурой на самую себя. Каждый является пупом мира. Каждый народ, даже если бы насчитывал несколько миллионов жителей, а историю необходимо было бы дорисовывать, подкручивать и пришпандоривать. Ну да, каждый народ имеет право на самоопределение, так почему бы этим не воспользоваться. Хорошо еще, что украинцы россиянам не стерли того их убеждения, будто бы украинцы никакая не Украина, а Малороссия, а уж русинов на Закарпатье убеждают, что никакой такой русинскости и нет. Что она просто не существует, а является неким вариантом украинскости. Но тут имеется хоть какие-то объяснение. Потому что в других случаях просто не возможно проводить какую-то последовательную аргументацию. Ведь аргументы словаков, которые желали вырваться из под власти венгров, были такими же самыми, как нынешние аргументы тех южно-словацких венгров, которые желали бы отдаться под власть Будапешта. Аргументы косоваров, которые вырвались из под власти сербов, были точно такими же как нынешние аргументы косовских сербов, которые вместе со всем косовским севером желали бы вернуться под власть Белграда. Или боснийских сербов.