Со скуки я оглядел памятник гонведу времен Первой Мировой, который намеревался бить невидимого врага прикладом винтовки, которую держал за ствол, словно дубиной. Тут я вспомнил, что Ференц Мольнар в сообщениях с галицийского фронта Первой войны описывал солдат, которые часто выбирались из окопов на врага и били его саперными лопатками как топорами и прикладами – именно как дубинами. Я обходил памятник по кругу, осторожно переступая через собачьи какашки, и размышлял над тем, откуда же взялось столь частое, как следовало из мемуаров Мольнара, отсутствие соответствия вооружения военным реалиям.
Я нашел цыганский квартал, жители которого, в рамках общественных работ шастали по улицам в желтых жилетах и с метлами. Этот квартал не выглядел так уж паршиво, как способны иногда выглядеть цыганские кварталы. Например, кварталы в Озде или Луник IX в Кошицах. Или же, когда идти в сторону озера из центра Бабадаг.
Я остановился возле небольшой группки детворы, они рассказывали, перескакивая с немецкого на английский, что ужас, что националисты творят на улицах все, что хотят, что ежеминутно в эфир идут слухи о том, будто бы у ромов станут отбирать детей и передавать службам социальной опеки. Я возвратился в центр. Еще немного покрутился по городку, печальному, но уже размерзающемуся, сел в машину и поехал дальше, на Мишкольц.
Ну да, размерзалось. Пуста размякала. Домики стояли ровнехонько, цивилизованно, не словно какие-то там распыленные по степи кочевники, но как послушная приказу армия в строю. Венгрия, даже та, наиболее бедная: задунайская, северо-восточная, походила, скорее, на Австрию, чем - допустим – на Польшу. Можно было бы забыть о венгерском степном происхождении; в принципе, человек, едущий через успокаивающую, упорядоченную и потому – не станем себя обманывать - скучноватую Венгрию, естественным порядком стремится к этому; по крайней мере, там, где появляется венгерская цивилизация. Но даже и там, где пусто, где отдает степью, всегда что-то маячит на горизонте: какая-то дымовая туба, фабрика, водонапорная башня, здание. Здесь никогда не бывает полной степи. Нигде, практически нигде нельзя полностью отпустить воображение и поддаться впечатлению, что вскоре начнут попадаться какие-нибудь казахские или там монгольские пограничные патрули. Ну и имеются традиционные дома из пусты со стоящими перед ними колодезными журавлями. Многие дома стоят пустые. Дома совершенно сами, они стоят посреди ничего, никак не огороженные. Когда-то мы остановились перед одним из таких домов. По глинистой дорожке дошли до дверей. Те были открыты. Здесь давно уже никто не жил. Старые обои на стенах, рассыпающиеся стол и стулья. Подсознательно я выискивал какие-нибудь засушенные скелеты. Но ничего. Это уже была чистейшей воды оседлость, без оттенка готического, трансильванского ужаса. Никаких тебе тайн. Венгрии и вправду удается быть достаточно скучной. Ее обкорнали со всех сторон, отобрали горы, оставляя лишь обрывистый берег Дуная и немножечко холмов, то тут, то там. Большая часть страны – это плоскость и монотонность сел и местечек. Даже здесь, из развалин дома в пусте зияла тривиальность. Слышен был лишь запах сожженной травы. На горизонте мы увидали оранжевую полоску огня. Поехали туда. То был не пожар, а банальное выжигание травы. За выжиганием, впрочем, никто не следил. И наверняка ведь знали, что делают, так как траву палили уже сотни лет. Или же им казалось, что знают, потому что огонь уже приближался к застройкам какой-то фабрики. Через какое-то время мы услышали пожарную сирену. Только после того на шоссе стали выходить какие-то люди. Они глядели в сторону приближающихся красных грузовиков и перешептывались между собой.
Именно тогда, когда мне не удалось встретиться с бургомистром Фюлёпом, и я возвращался в Будапешт, то проезжал через местность Мухи, а точнее – через некий призрак той местности, потому что я вроде как был посреди деревни, а вокруг было плоско и пусто, как вдруг я вдавил тормоз в пол. Потому что с правой стороны увидел нечто, выглядящее, будто громадная кротовая нора, поросшая десятками крестов, торчащих под самыми невероятными углами. Ну прямо как еж с иголками-крестами. Я съехал на обочину. То был памятник битве под Мухи. Сама битва состоялась в 1241 году. Очень давно, но драматизм памятника указывал на что-то нечто более новое. Венгрия защищалась перед монголами. "Монгольская стрела пролетела над нашими головами".