На ночь караван встал лагерем возле деревни, все еще находившейся в землях Гибила. Один из ослов был нагружен всякими безделушками для обмена на продукты. Несколько ожерелий с глиняными бусинами, яркими камешками и маленькими ракушками из моря Рабиа (в которое впадают Ярмук и Дияла) позволили Шаруру разжиться хлебом, пивом и вяленой рыбой, чтобы накормить своих людей. После ужина он расстелил одеяло на земле и проспал до восхода солнца.
Утром он поплескал на лицо водой из канала, чтобы проснуться. Несколько погонщиков ослов и охранников стояли на коленях у кромки воды и тоже умывались. Другие, ниже по течению, оправлялись после выпитого накануне пива. Все еще зевая, Шарур скомандовал начало движения и добавил:
— Это у нас последняя ночь без часовых. К следующей ночи доберемся до земель города Зуаба. А там одни воры живут. Кто же станет им доверять?
— Это Энзуаб виноват, — сказал Хархару. — Давным-давно у них там был другой бог, но Энзуаб украл у него город, а самого прогнал в пустыню. Ничего удивительного, что люди подражают своему богу.
— А я слышал как раз наоборот: это бог города похож на людей, — сказал Шарур. — Говорили, что они там придали воровству такое значение, что наделили Энзуаба такой силой, что прежний бог с ним не справился.
— Может, и так, — пожав плечами, ответил хозяин ослов. — У нас говорили по-другому, но и такая версия возможна. Впрочем, дело не в том, как оно там было на самом деле, а в том, что они и в самом деле воры.
После полудня караван подошел к границе между землями Гибила и Зуаба. Два города, два бога жили пока в мире. Охраны на границе, как между Гибилом и Имхурсагом на севере, здесь не было. Через канал протянулся мост из бревен финиковой пальмы. Перебравшись на ту сторону, Шарур повел караван по дороге на запад через земли Зуаба.
Вскоре караван окружили местные жители, любопытные как вороны. Их переполняли вопросы, интересовали слухи и сплетни, словно люди пришли не из соседнего города, а с другого конца земли. Болтая, они плотоядно посматривали на ослов и их груз. Мушезиб и прочие охранники изо всех сил старались выглядеть свирепыми и бдительными. Шарур был готов к тому, что чего-то он не досчитается, лишь бы потери не оказались слишком большими.
Толку от рассказов местных не было никакого. Шарур с недоверием выслушал историю о Нурили, энси Зуаба, ухитрившегося оплодотворить четырнадцать жен в одну ночь.
— Бог через него действовал, — настаивал мужик, излагавший историю.
— Бог, говоришь? — Шарур даже наклонился к рассказчику, словно с трудом разбирая шипящий диалект. Его люди осторожно посмеялись. Впрочем, вскоре они поняли, что Энзуаб не обиделся (или, по крайней мере, не заметил). Местные тоже посмеивались. Шарур продолжил: — Думаю, без божьей помощи энси не справился бы.
Но не все услышанное оказалось небылицами. Другой человек из Зуаба сказал:
— Третьего дня здесь проходил караван из Имхурсага, и тоже на запад шел. Если догоните его, надеюсь, не повздорите.
Между Зуабом и Гибилом был мир. Но мир был и между Зуабом и Имхурсагом. Шарур поскреб в затылке.
— Первыми драться не станем. Но если имхурсаги захотят ссоры, за себя постоять сумеем.
— Вот, правильно, — покивал местный. — А может, вы с ними и не встретитесь.
— Вполне может быть, — согласился Шарур. — Куда они направлялись?
— Да так же, как и ты, в горы Алашкурру, — ответил мужчина. — Но три дня — это все-таки три дня, так что, может, и не встретитесь.
— Тоже правда, — кивнул Шарур. Однако в глубине души не верил, что встречи не случится. Вот если бы он шел первым, то люди Имхурсага ни за что бы его не догнали. А так… он прикинул время и расстояние, встретимся, конечно. Люди из городов, которыми боги правили напрямую, обычно двигались медленнее, чем те, кто сам планировал свои дела.
Зуабиец указал на небо.
— Гляньте! — голос его выдавал волнение. — Горный орел! На запад летит. Для вашего каравана это добрый знак!
На мгновение Шарура действительно перевел взгляд на небо, но тут же повернулся к местному. А тот как раз примеривался к ближайшему ослу. В руке он держал небольшой кремневый нож, такими широко пользовались до появления бронзы. Шарур сделал шаг и схватил мужика за запястье.
— С твоей стороны не слишком разумно потрошить чужие вьюки, — спокойно, но с угрозой сказал он. — И вообще, лучше бы тебе убраться подальше, причем так, чтобы я тебя больше никогда не видел.