Эли, я — монстр.Я…»
Уотан резко развернулся — из спальни послышался шум, будто что-то упало. Сердце в груди стучало как заведённое, глаза бегали по сторонам. Он не успел дочитать. Чуть дрожащими руками сложил лист несколько раз, сунул его в карман брюк, положил бумаги так, как они лежали до него и пошёл в спальню.
Хофманн также лежала на кровати, свернувшись калачиком и закрываясь ладонями, и тихо мычала. Кёниг встал в дверном проёме, сложив руки на груди. Девушка его не замечала. Тогда Уотан негромко кашлянул в кулак, и Лени подскочила в непонятках. Шок, верно. Это она ещё не слышал длинной речи своей соседки.
— Как рана? — нарушил тишину Кёниг.
— Что ты тут делаешь? И как давно…
— Совсем недавно. Может полчаса.
Лени поморщилась и зарылась пальцами в волосы:
— Зачем вы здесь? Пришли мстить? Я ничего вам не скажу! — залепетала она. Кёниг удивился. Мстить? За что? — Вы ничего не знаете… — прошептала осознанно Хофманн и замерла, — Господи, лишь бы это был сон, — девушка попыталась вырваться из комнаты, но стоящий в дверях Уотан не позволил это сделать, — Пустите меня, — прорычала он, нелепо толкая мужчину, но тот стоял, уверенно вцепившись пальцами в дверной косяк.
— Что я не знаю? Ответьте, — Хофманн продолжала, — Лени, пожалуйста, вы с самого начала показались мне адекватным человеком, успокойтесь.
— Я вас ударю, если вы не дадите мне ходу.
— Не ударите. Просто ответьте на несколько вопросов. Лени, я не прошу большего.
Всё случилось в одно мгновение: вот Хофманн останавливается, хмурится, а вот уже замахивается, и её кулак летит прямо в переносицу. У Уотана глаза сразу залились — это его слабое место, он схватился за лицо и отшатнулся в сторону. Перед ними чёртики плясали и звёздочки вокруг летали, но точно не Лени — входная дверь хлопнула. Она сбежала.
***
Вайдемана в подвале не было, Эмиля тоже. Странно. Ранее они никогда не оставляли это место пустовать — здесь слишком много конфиденциальной информации, да и защиты никакой нет. Может, что случилось?
На улице светало, а он только вернулся. В холодильнике Лени, кроме повешенной мыши, нашёлся, к счастью, и лёд, который Кёниг до сих пор прикладывал к носу. Глаза так отекли, что если сначала он был похож просто на панду, то сейчас больше смахивал на лягушку, нет, жабу, которая съела панду. Синяки на пол лица не украшали мужчину. Как со шрамами не работало. За ночь Хофманн обломала его дважды: оказалось, она весила больше пушинки и неслабо била.
Уотан разгреб вещи на столе, выуживая из-под груды два листа и два конверта. Алоис весь этот хлам называл «творческим беспорядком», Кёниг только закатывал глаза — ну а что ему оставалось делать? Громко вздыхая, он упал на своё привычное рабочее место, шипя из-за чересчур твёрдого стула, взял перьевую ручку и сгорбился над бумагой, выводя на ней аккуратные буквы.
«Здравствуйте, Мартин.
Помнится, вы уже давно числитесь в моих должниках?
Пора исправлять это. Мне нужна информация на Лени Хофманн.
К письму прикладываю некоторые известные мне данные о ней.
У. Кёниг»
Он поставил свою деловую печать на конверте, мысленно возвращаясь в то время, когда всё было чудесно, когда у него была живая семья, когда был смысл в жизни, когда не было столько проблем, когда он не сидел в грязном подвале неделями, и когда ему действительно не грозила смерть.
Уотан откинулся на спинку стула и зажал лицо ладонями, закусив рукав пиджака. Опять хотелось кричать и плакать, бить и ломать. Его просто обвели вокруг пальца, как младенца. Он устал, и боялся признаться даже себе, что и сам не будет против своего убийства. Оно звучало, как выход, как решение бесчисленных бед. Но… Тогда, получается, всё было зря?
***
— Ого, — посмеялся Алоис, когда зашёл в подвал и увидел уставшего, злого Кёнига, лежащего на столе, с огромными тёмными кругами вокруг глаз, — Это кто тебя так раскрасил? Ещё и в казино? Неужто удача закончилась?
Уотан недовольно запыхтел, поднимаясь и стараясь не реагировать на ядовитый подкол от друга. Он упёрся руками в стол, кладя рядом синий блокнот.
— Алоис, я всё узнал.
6. Перекинул ответственность в мире,
Вайдеман молчал. Молчал и Кёниг.
Алоис словно в страхе округлил глаза. Будто боялся, что Уотан действительно мог узнать о нём что-то такое… О чём ему знать совсем не нужно было. Кёниг сощурился.
Реакция детектива настораживала. Изначально Уотан и не думал о том, что тот может быть предателем.
— Я, конечно, не твоя мамочка, — протянул Уотан, — но всё же мне интересно, где ты пропадал.
От Кёнига не утаилось то, как дёрнулся кадык, как желваки заходили на скулах, как на лбу выступили вены. Вайдеман точно нервничал. Но враз взял себя в руки.