— Рана, которую я ей обработал, была немаленькая. Мне кажется, без меня она бы просто с ней померла прям там. На улице. А пока нёс, заметил, что у неё нога перемотана, и она сама хромала. Думаю, далеко не единственные её ранения. Да и ко всему, в казино она сидела целёхонькая. По крайней мере, сверху.
— Ты сейчас намекаешь на то, что тот самый страшный и могучий герр Рихтер её…?
— Возможно. Скорее всего. Чёрт, да, я уверен.
Кёниг очень чётко представлял себе, как…
— Лени, подойди ко мне, — Рихтер встал с красного мягкого кресла.
Он созвал их в свой кабинет, чтобы решить «некоторые проблемы». Эти самые «некоторые проблемы» обсуждались каждый вторник. Каждый понимал и помнил, что на таком собрании ожидать. — Понимать бы Уотану самому, что там такого на этих собраниях нужно ждать.
Хофманн дёрнулась, опустила взгляд к полу, и на негнущихся ногах вышла из толпы.
— Ближе, Лени, — девушка подошла поближе. Губы нещадно тряслись. Нервы были ни к чёрту, — Ты сделала, что я приказывал тебе?
— Я… Я, — залепетала тихо он.
— Головка от хуя, Хофманн. Отвечай нормально на поставленный вопрос. — преступники же, как они могут разговаривать по-другому?
— Я прикончила его семью, герр, — произнесла она на одном дыхании.
— Это было месяц назад. А его самого, Лени?
— Я только планирую убийство, герр.
— Лени, — взгляд хозяина вцепился в лицо Хофманн. От этих глаз хотелось только бежать. Кричать. Бежать. — Мне придётся тебя наказать, Лени.
— Простите, герр, я всё сделаю в ближайшее время.
— Эдуард, — позвал Генрих, не переставая смотреть на Хофманн. Лени услышала позади тяжёлые шаги. Сглотнула. Она не понаслышке знала, кто такой Эдуард, — Нам, кажется, опять нужна твоя помощь.
По спине Хофманн пробежали мурашки, а на лице выступили капельки пота.
— Думаешь «большой босс» избивает своих подчинённых? — выдернул его Вайдеман из фантазий.
Как бы глупо это не звучало, Кёниг считал, что преступники так и общаются, нередко прибегая к физическим наказаниям. Иначе как они бы заслужили такую репутацию среди людей, что не могли связать два слова в предложение?
— Всё можно ожидать от этих психов, — Уотан откинулся на спинку, — Та же квартира Лени. Ну театр абсурда: вся мебель доисторическая, зато ковёр такой чистый, дорогой, новый. Даже не уверен, ходил ли кто по нему раньше или я был первопроходцем.
— Ковёр? Ты обратил внимание только на ковёр?! — Кёниг вопросительно выгнул бровь, — Ты идиот.
— Я не идиот. Ты просто критически мыслить не можешь. Алоис, сам подумай, какой контраст. На такие ковры даже мне жаль тратиться… Да что уж мне? Я в домах родственников такого богатства не видел. Алоис, этот ковёр стоит дороже нас с тобой и ещё десятка таких как мы.
— Он что, из золота сшит?
Это было сказано с той интонацией, с какой Вайдеман обычно рассказывал анекдоты. Уотан, от осознания того, насколько Алоис неосознанно попал в точку, едва ли не хрюкнул.
— Шёлк, драгоценные камни, жемчуг, инкрустация серебром и золотом.
У Вайдемана глаза на лоб полезли:
— А не слишком ли много для ковра? Она где его взяла?
— Отец её пьяницей был, в покер играть любил, причём неплохо знал дело. Я могу предположить, что дочка спёрла его последний выигрыш.
Кёниг начал нервно перекладывать бумаги на столе в одну стопку. В голове рисовалась сцена:
Стальная дверь в квартиру отворилась.
— Ты чё тут забыла, — ик, — мерзавка? — от мужчины несло больше рвотой, чем спиртным. Он был схож с уличным бродягой.
Когда в тот раз отец продавал Лени, думалось, что он выглядел куда хуже обычного и ниже упасть просто невозможно: щетина, синяки, кровь, запах пота. Отвратительно. Эта небрежная поседевшая борода, сальные русые волосы, отёкшее лицо. На руках даже не было пары пальцев, — как к такому только можно прийти?!
Хофманн-младшая вытащила из-за пазухи пистолет и вытянула руку так, что его дуло упиралось прямо в лоб отцу. Медленно стала надвигаться на него, заходя в дом.
— Кокнуть меня собраешься, да? Правильно я тгда сделал, — то я гворю, если ты думаешь, — ик, — что я того… Сжалею о содейном.
— Schweig (Замолчи), — рыкнула Лени, закрывая за собой дверь. Мужчина путался в ногах, шатался из стороны в сторону, пока не упёрся спиной в стену.
— А ты меня не затыкай! — взревел он, — Вещам не велено! — Уотан на секундочку задумался: а мог ли отец такое сказать своему ребёнку?
— Du siehst dich an, — Хофманн придавила оружие к голове, — Geldsack, verdammt. Du siehst eher aus wie ein Penner (Ты посмотри на себя, богач, блять. Ты больше похож на бомжа)
— Что?! Да как… Да как ты… да ты, — он уже вопил так, что в ушах всё гремело, — Я вчера такой квёр выиграл! Даже ты меньше стоил! Лучше бы задушил тебя тгда.