— «Смею предположить», — начал зачитывать Алоис, — «что я знаю в чём дело, герр Кёниг. Я понял всё в одно мгновение и пребываю в состоянии аффекта. Удивительно, почему вы находитесь в состоянии глубочайшего непонимания…» — Вайдеман скривился, — Тьфу ты блять, когда эта вступительная часть заканчивается? — он перевернул лист на другую сторону, — О, вот вроде.
— Нет, там он описывает что видит на отправленной мною газетной вырезке.
Алоис раздражённо вздохнул, глядя исподлобья на огоньки веселья в глазах Кёнига. Уотан чувствовал, что Вайдеман сразу раскусил его «план» по выбешиванию, но почему-то продолжал потакать ему.
— «По предоставленным вами материалам и материалам, которые мне пришлось откопать своими силами (извольте, мне давненько не приходилось копаться в столь жалком жизнеописании)», — продолжил Алоис, — Чёртов выпендрёжник, — пробубнил, — «у меня сформировалось следующее умозаключение. На фотокарточке запечатлели Лени Хофманн, появилась на свет в одна тысяча девятьсот одиннадцатом году. Уроженка Берлина. Семья такова: матушка — учительница французского языка, отец — общепризнанный величайший фокусник. Мать ушла из жизни при деторождении. Цирк, которому герр Хофманн отдал всего себя, оказался на мели перед рождением наследника. Была старшая девица — Элеонора Хофманн, которая отошла в лоно авраамово в двадцать два, когда Лени едва стукнуло двадцать. Пребывала она с тётей, очень часто вела переписку с сестрицей. Хофманн редко (почти никогда) являлась в жилье. Нигде точно не задокументировано, где всё время пробавлялась девица», — Вайдеман остановился. Он в шоке поднял глаза на Уотана, — Ты знал?
Кёниг так и не понял, к какой из частей прочитанного относился этот вопрос, но, в любом из случаев, ответ на всё у него был один:
— Догадывался.
Алоис продолжил читать:
— «Скажу: я не потрясён, что он очутился в такой нелицеприятной преступной команде. В таких обстоятельствах даже я полностью бы лишился рассудка! Фрау Хофманн подрабатывала шутом, выступала в толпе бродяг как факир. Представьте себе, некогда чуть не испепелил сквер! Благо, своевременно успели потушить древо. По сие время не уплатил денежную компенсацию за это. И это только из полицейской библиотеки, герр!»
Кёнига начали забавлять его фантазии и отказать в них он не мог. В конце концов никто, кроме него, и не узнает, правильно?
Лени посмотрела на себя сверху вниз, оттряхнула юбку и вышла из уличного туалета. Хорошо, что «придавило» не в момент выступления, а перед самым началом. Только факелы раньше времени подожгла.
Сейчас она была безумно рада, что Лиафвин увязался за ней — было кому следить за огнём и имуществом. Хофманн даже боялась представить, что было бы, не будь парня с ней.
Она потянулся, вдохнула полной грудью.
Воняло гарью.
На горизонте маячила знакомая мужская фигура, которая переговаривалась с незнакомцем. Поодаль лежали вещи Хофманн… Под горящим деревом.
— Scheiße, Лиаф!
— «На самом деле, я и сам выразил интерес к данной личности, потому обязуюсь сказать, что я поднял свои не самые законные знакомства. И выведал, что Лени имеет отношение к некой преступной группировке. Всё отребье желает туда попасть. Да вот не берут туда кого попало. Название мне, конечно, никто не обронил (А может и я не хочу вам просто так его раскрывать? Мой долг не настолько велик перед вами. Возможно, герр Кёниг, вы можете предложить что-то взамен?). На их руках более тысячи преступлений, в том числе и тот теракт, о котором написано на вашей папье женик. Думаю, Хофманн там оказалась тоже не без определённой цели. Вдобавок, смею предположить, что именно она была ответственна за этот отвратительный процесс», — Вайдеман нахмурился. Уотан помнил, что больше всего Алоис в своей работе ценил подлинность. А ещё Уотан помнил, что Мартин так глубоко, как Вайдеман, копать не любил. Поэтому для Кёнига было совсем не удивительно негодование коллеги, — И никаких доказательств он конечно не прикладывает, да? Замечательно!
Немного побухтев о слабоумии Мартина и о том, что выразительные выражения утрачивают свой смысл, если использовать их неправильно, он всё же продолжил:
— «Хотя, как мне видится, исконно планировалось устранение исключительно политика. Все их манёвры говорят именно об этом. Ходят слухи, что их группировку просто захотели подставить, сместить с главенствующего места. Соперники»… И бла-бла-бла, хорошо, я понял.