Кёниг стоял спиной к Алоису, сцепив руки сзади, и ждал его окончательного решения о сказанном и прочитанном. Но Вайдеман словно даже перестал дышать.
— Что думаешь? — не сдержался Уотан.
Алоис посмотрел на часы: семь часов вечера.
— Есть одна мысль… Собирайся.
***
— Постучи ещё. Я слышал оттуда какие-то звуки, — настаивал Вайдеман.
Кёниг закатил глаза и ударил кулаком пару раз по деревянной двери. Если честно, кроме звона входной цепи Уотан не слышал ничего. Но спорить со Алоисом — самого себя не уважать.
Изначально припереться под дверь своего киллера Кёниг посчитал не просто глупой идеей. Это была глупая идея во вселенских масштабах. Такую глупость совершали только злодеи в детективных книжках, которые Уотан недолюбливал за их чрезмерную романтизацию несуществующего. А если учитывать то, что ему снилось этой ночью…
— Мы как будто просто ломимся в чужую квартиру.
Вайдеман развёл руки в стороны. Мол: «А так оно и есть. Ты как хотел?»
Кёниг увидел седую макушку позади него. Женщина, — если быть точнее — фрау Майер, — неспешно поднималась по лестнице, чуть вздыхая на каждой преодолённой ступеньке.
Ко второй встрече с этой женщиной жизнь его не готовила. Уотан алогично даже был готов, что фрау прямо сейчас поженит его со Алоисом. Поморщился. Хотя нет. Всё же к этому он не был бы готов никогда.
Завидев их, она охнула:
— Это вы! — произнесла Майер, — А чёй-то вы тут? Ключи опять забыли? Вам открыть?
Алоис было открыл рот, но Уотан успел его оборвать:
— Нет, фрау, спасибо. Не стоит. Вы мне только скажите, Лени дома, не знаете?
Она быстро поправила свою сумку, проводя большим пальцем по письмам. Верно, вспоминала.
— Нет. Нет, точно нет. Она ведь уехала не так давно. Заходила вот ко мне, сказала, что её очень долго не будет. С месяц, — сощурила глаза. — Я уж подумала, она к вам перебралась.
— Так и есть, — быстро согласился Кёниг. — Сказала, что забыла что-то у себя.
Майер устало качнула головой:
— Вы о её «у себя» просто не знаете. Наверняка, что-то с Эмильчиком полицаем не поделили, вот она и сидит теперь у него в офисе.
Что же это получается? Весь дом знал о том, что представляет из себя Хофманн?
— Что же она успела натворить?
— Да куда ей до «натворить»? — удивилась она, — Божий одуванчик! Наоборот, всегда помогает полиции, вот они вечно и таскают её с собой. Но, конечно, больше привязался к нему Шефчик.
Алоис выразительно поднял бровь:
— Шефчик? Шефер что ли?
Кёниг еле сдержался, чтобы не начать возмущаться, потому просто отвёл глаза, кивая.
— Спасибо вам. Извините за беспокойство. Раз Лени тут нет, мы пойдём.
— Будет и вам счастье! — сказала она в спину на прощание.
Едва они отошли от дома, Вайдеман громко ругнулся:
— Как такое могло произойти?! Я же так давно знал полицая! Всё было хо-ро-шо. Помогали постоянно друг другу! Десять лет, — воскликнул он, поднимая указательный палец над головой, — Десять лет, Уотан!
— Я не понимаю, почему ты всё ещё считаешь его поступки помощью, — задумчиво пробубнил Кёниг, пиная камень, и незаметно заглянул в переулок. Он надеялся, что сон — скорее даже кошмар — был не вещий. Между домов и правда было пусто. Уотан успокоился и начал рассуждать в голове:
«Если полиция покрывает преступников, и если Хофманн успела уже обо всём доложить, то вряд ли в полицейский участок нас пустят»
— С Тимом…
— Ты до сих пор не можешь отойти от той «помощи». Алоис, ну догадаться только: сослать человека в психушку, санитаров в которой просить накачать человека снотворным. Я не понимаю, чем ты руководствовался, когда столь безоговорочно подчинялся Шеферу. Когда убил Тима. Когда после продолжил считать Эмиля, — остановился и скривился, — другом.
Вайдеман тоже остановился, не поворачиваясь к Уотану, опустил голову. Кёниг любил считывать с людей их эмоции, которые те отчаянно пытались давить, и обычно у него это очень хорошо получалось. Но сейчас, когда в метре от него стоит зажатый Алоис, он не понимал ничего. От этого человека в таком состоянии можно было ожидать всё, что угодно: сейчас он выглядел грустным, уже через секунду мог начать крыть оскорблениями, а ещё через время — и вовсе напасть с кулаками.
— Уотан, — он громко сглотнул, — Я не понимал, что творю. Тогда это казалось единственным верным решением. Он бы сам покончил с собой…
— Ты даже не попытался помочь, Ал. Из-за Шефера ты даже не попытался!
Вайдеман встряхнул руки и повернул голову.
— Уотан, ты же понимаешь, мне неприятна эта тема, — повернулся лицом. Кёниг сжал губы в тонкую полоску и пошёл дальше. Он был уверен, что во всех десятилетних неудачах детектива был виноват именно булле, — Расскажи лучше, почему ты с самого начала зацепился за какого-то факира?