Глава 23
Индия, наше время
Джай
Вдох… выход… еще один вдох… дыхание сбитое, легкие ужасно болят, воздух кое-как проникает внутрь, расслабляя натянутые мышцы. В глазах будто пелена, тру лицо руками, бью себя, чтобы привести в чувства. Не сдавайся, черт тебя дери, Джай! Еще не все потеряно, поднимайся, быстро! Открываю глаза, а вокруг люди, все кричат, звук наконец проникает в уши, оцениваю ситуацию. Горила, мой противник на этом состязании, стоит, выжидает, губа разбита, руки в крови, но стоит, не шевелится даже, будто прирос к полу и улыбка такая ехидная, смотрит и насквозь прожигает. Поднимаюсь на ноги, уговариваю себя настроиться, но не удается, все мысли в другом месте. Вот уже третий день приходят мне коробки красные со статуэтками, одинаковыми на первым взгляд, но каждый раз отрезается по одной руке, будто напоминая, что будет со мной, когда рук не останется, полетит голова. СОБЕРИСЬ! Горила подходит, подбирается ближе, вижу, как в замедленной съемке его кулак, который летит в мою сторону, если не увернусь, все, конец, уже не встану. Резко уворачиваюсь в сторону, тем самым выводя противника из строя, обхожу его со спины, делаю захват сзади, все силы направляю, чтобы сжать горло в сильном зажиме, перекрыть доступ к кислороду. С такими махинами только так, нужно действовать хитростью, не силой. Он огромный, но отсюда медлительность, я меньше, но изворотливей. Пытается вырваться из моих рук, судорожно схватить воздух, но я мертвой хваткой держу, не даю себя убрать. Начинает дергаться, как при приступах, и я понимаю, что еще немного и упадет, надо его подтолкнуть, чтобы не задушить до смерти. Держу руки на его горле, давлю, а ногами раскачиваю, чтобы повалить, он еще немного держится, но спустя пару секунд валится на пол, закрывая глаза, ринг сотрясается. Я встаю на ноги, еле дыша, ребро сломано, тут даже можно не гадать, нос также, но ничего, залатаюсь. Крики сотрясают зал, объявляют победителя. Первый раз такое за 5 лет, что обыграли эту тушу мышц, но мне все равно. Как часто говорят после побед приходит чувство полного опустошения, так и у меня, переосмысление своей жизни. Что я вообще здесь забыл? Что за хрень… А потом вспоминаю семью, которую зарезали и девочку, оставшуюся без родителей и становится тошно. Толпа скандирует мое имя, но пошли они все. Хочу скорее скрыться, в душ и домой, подальше от этого скота. Приходят, платят деньги, ставят на нас, как на товар, будто торгуются, кто ценнее, кто выгоднее. Как же я докатился до такого… Хотя бы жалованье сегодня хорошее, хватит на ближайшие месяца три, можно пока уйти от борьбы, но, кто знает, буду ли я жив к тому моменту.
Ухожу с ринга, забираю выигрыш и бегом в раздевалку, смыть с себя кровь, да таблетками закинуться, ребра ноют, что хочется выть. Время пролетает быстро за сборами, выхожу на улицу и как маньяк ищу глазами красную накидку, которая каждый день появляется и также бесследно исчезает. Это уже не просто интерес, а зависимость, будто жажда сделать себе хуже осознанием, что меня стерегут, показывают, что конец близок. Голова ломается от догадок, кто так изобретателен, здесь не просто хотят проучить, а хотят помучить, будто за смертный грех наказать. Не понимаю, кому настолько перешел дорогу, может перепутали вовсе меня? Хотя в таком деле перепутать нельзя, значит, кто-то серьезно взялся, чувствую, что не отпустят, пока своего не добьются. Уже по привычке иду в сторону красной фигуры, теперь точно понимаю, что девушка, но лица не разглядеть, наемница? Так осторожно никто не работает, исчезает профессионально, следов никаких, даже намека на подсказку. Порядок действий у меня стандартный, иду за девушкой, не могу найти и ухожу домой ни с чем, но зато получаю красную коробочку с подарком, как обычно, снова нет руки, а я будто вместе с ней теряю еще одну нить жизни, из меня будто вырезают её, потихоньку, медленно, спокойно и хладнокровно. Интересно, я один такой выделился? Зайдя в квартиру, иду на кухню, набираю ледяной воды в стакан и осушаю его за секунду, делаю так еще пару раз, чтобы утолить жажду после тяжелого дня. Все тело ломит, хочется свалиться и пролежать дня три, четыре, но взгляд падает на коробку, стоящую на столе. Надо бы открыть и пополнить коллекцию на полке, там уже стоят три статуэтки, а теперь еще одна, но уже только с 3 руками, остается еще три. Три руки… три дня… Ох, надеюсь, что моя догадка о связи дней и рук неверна, иначе остается мне всего ничего. С тяжелыми мыслями и болящим телом закрываю глаза, распластавшись на кровати, хочу закрыться от всего мира, исчезнуть, прекратить свое бесцельное существование, а сон настигает, захватывает волной, унося в беззаботное детство и ребяческие забавы.