«— Здравствуйте, Михаил Николаевич. Хочу вас предупредить, что вам придется отправиться в Петроград. Возьмите с собой толкового генштабиста по вашему выбору. Не исключена возможность, что там придется вам вступить в командование войсками. Во всяком случае эта командировка, безусловно, временная и, вероятно, краткосрочная. Выехать придется спешно…
— Здравствуйте, Сергей Сергеевич! Выехать могу тотчас же. Просьба: экстренный поезд, захвачу с собой полевые средства связи и возьму Перемытова. Не откажите обрисовать хотя бы кратко положение.
— Неполадки в Балтфлоте. Главным образом на корабле «Петропавловск». Пока, по моему ощущению, ничего из ряда вон выходящего. Подробности не знаю. Сам выезжаю сегодня. Какая у вас наилучшая дивизия?
— Двадцать седьмая, ничего четвертая.
— Так и думал. Благодарю вас. Подготовьте лучший авиаотряд, если потребуется вызвать…»
Разговор с Каменевым закончился. Удивило то, что он не знал подробностей событий в Петрограде, хотя ему, очевидно, уже было ясно, что военное руководство там не справилось и его нужно менять. Тухачевский, хорошо зная Каменева не первый год, всегда считал, что Главком первым получает всю информацию о военных событиях.
Странный случай. Трудно было поверить, что Главком не знал о важнейших событиях, происходивших в Петрограде, но архивные документы подтверждают этот факт… Каменев узнал обо всем только 3 марта, когда в газетах было опубликовано правительственное сообщение о мятеже в Кронштадте. Он сразу же отправил телеграмму командующему:
«Сегодня из газеты мне стало известно о неблагополучии в Кронштадте и на «Петропавловске». По этому же источнику могу судить, что события начались 28 февраля, сейчас у нас 3 марта. Следовательно, четыре дня Вы ни слова об этом не донесли, оставляя в полном неведении о событиях чрезвычайной важности у Вас в округе.
Именно поэтому и в разговоре с Тухачевским Главком не мог сообщить никаких подробностей.
Тухачевский прошел в свой кабинет, достал крупномасштабную карту. Если захвачены линейные корабли в Кронштадте, то, очевидно, в руках мятежников и весь остров. На что можно тогда надеяться?
Группа фортов на берегу Финского залива не уступала кронштадтским фортам по силе артиллерии. Но если к ним присоединятся орудия линейных кораблей, то положение будет очень тяжелым.
Тухачевский вспомнил предостережения В. И. Ленина. В начале ноября прошлого года перед началом операции по разгрому банд Булак-Балаховича Михаилу Николаевичу удалось вырваться на несколько дней в Москву. 6 ноября посчастливилось побывать на торжественном заседании, посвященном третьей годовщине великого Октября. Холодный нетопленный зал был переполнен. Сидели в проходах между рядами. Кому не хватало стульев, устраивались прямо на полу.
Владимир Ильич говорил о положении страны, с чувством радости предвещал близкую победу над Врангелем и окончание войны. Он вместе с тем предостерегал от успокоенности, благодушия, напоминал о возможных провокациях весной 1921 года.
«Прав был Ленин», — не успел он обдумать свое заключение, как в кабинет вошел Перемытов. Бывший офицер царской армии, воспитанник Академии Генерального штаба, он был отличным оперативником, прошел с Тухачевским всю польскую кампанию от Березины до Вислы. Соблюдая субординацию и относясь на людях с некоторою долею почтительности к молодому командующему фронтом, Перемытов в разговорах наедине с Тухачевским позволял себе небольшую дозу шутливости.
Михаил Николаевич не возражал против такой формы общения, тем более, что сам глубоко уважал Перемытова. Он очень ценил его военные знания и боевой опыт, накопленный на фронтах мировой войны.
— Увлекаетесь морем, Михаил Николаевич? А как же поляки за линией перемирия?
— Полякам придется подождать. Только что разговаривал с Главкомом. Нам нужно выехать на некоторое время в Петроград.
— Что серьезного может быть для командующего фронтом в Петрограде?
— Беспорядки на линейных кораблях в Кронштадте. Более подробных данных не имею.
Перемытов сразу оценил сообщение Тухачевского. Подошел к карте и долго задумчиво смотрел на голубое пятно Финского залива, в восточной части которого вытянулся Котлин, прикрывая Петроград с моря. С севера нависал финский берег и только Котлин и форты южного берега прикрывали подступы к городу.
— Погода в Петрограде и толщина льда в заливе, конечно, неизвестны?
Вопрос звучал как утверждение. Очевидно, Перемытов и не думал получить ответ. Если Главком не знает всех подробностей событий в Кронштадте, то о погоде и толщине льда он тем более не мог ничего сообщить. Но Тухачевский тут же уловил его мысль.