— Станем за нашу землю, — говорили они друг другу. — Отгоним турок или умрем и навсегда избавимся от ниспосланного господом наказания.
Привязав за спиной маленьких детишек, женщины убирали на полях созревший урожай. Опустели шелкомотальные и полотняные мастерские, медные рудники, потухли огни в кузнечных горнах, остановились гончарные круги. Все ушли на войну.
В Алидзор прибыл с двумя сотнями своих крестьян престарелый мелик Пхндзакара Туриндж. Узнав о гибели Товмы, старик не заплакал. Пошел в церковь, распростерся на каменных плитах и долго молился о спасении души сына. Затем роздал бывшие при нем деньги нищим и пошел искать невестку.
Он нашел ее со своим отрядом у входа в ущелье реки Вохчи, где она, вместе с другими ополченскими отрядами, по распоряжению Мхитара совершала налеты на врага, затрудняя его продвижение.
Гоар бросилась в объятия свекра.
— Пришел отомстить за сына, отец? — спросила она, с жалостью смотря на обессилевшего старика.
— За всех, дочь моя, за всех нас, — простонал старик. — Пришел к тебе на подмогу.
Невестка и свекор больше не говорили о Товме. Увешанная оружием, облаченная в броню, загоревшая на солнце и горном ветру, посуровевшая Гоар была похожа на истинного воина. «Господи боже, какие дни сподобил ты нас увидеть», — думал старик, удивленно следя, как воины послушно исполняют все ее приказания.
Отряд Гоар расположился на склоне ущелья, среди густых зарослей ежевики и шиповника. Как только наступила темнота, Гоар приказала готовиться к выступлению. Она вскочила на своего вороного коня, взглянула на клячу свекра и усмехнулась:
— Э-э… отец, и зачем ты привел сюда эту несчастную кобылу?
— Да уж так, — смутился старик. — Лучших коней я отправил в Алидзор, осталась только эта…
— Ничего, — улыбнулась невестка. — Отнимем у турок.
По крутым тропам спустились к Араксу. Пробирались почти ощупью. Скоро дошли до безлюдной деревни. Посланные заранее лазутчики сообщили Гоар, что крупное соединение турецких войск расположилось на берегу реки Вохчи, среди шелковичных тутовых деревьев.
— Мелик Муси с ними? — спросила Гоар.
— Нет, госпожа! Изменник находится у паши, в Чавндуре.
— Не беда… Рано или поздно попадется в руки…
После короткого отдыха снова пустились в путь.
Из расщелины горы Егвард показался полумесяц, залив ущелье серебристо-желтым светом. Увидев внизу, на берегу реки Вохчи, тлеющие костры турецкой армии, Гоар сказала своим десятникам:
— Готовьтесь. Нападем внезапно. Наведем панику и перерубим всех. Знайте, на другом берегу реки стоят в засаде полки Есаи и Зарманд. Сигнал к нападению дадут они: три раза прокричит сова. Не забудьте!
Десятники ушли. Гоар села на камень и положила на колени обнаженную саблю. Она устала, броня сжимала полную грудь, шлем давил на голову, ноги ныли… Но она старалась забыть усталость. Думала о Мхитаре. Была обижена на него. Изменился, стал безразличным, даже не подошел, не утешил по поводу гибели мужа. Избегает ее. И это сейчас, когда она чувствует себя такой одинокой, когда ей так хочется поговорить с ним, облегчить свое горе. До каких пор будет продолжаться это страдание? «Смерть, лишь смерть положит конец моим мучениям», — часто повторяла про себя Гоар и искала смерти в сражениях…
Огни на берегу реки потухли. Месяц уже склонился над горой Гегва. Приятная ночная прохлада нагоняла дремоту… Сон одолевал Гоар, когда с противоположного склона ущелья послышалось уханье совы. Гоар поднялась и поспешно поправила доспехи. Крик повторился вновь. Она подошла к своему коню и ловко взлетела в седло. Когда «сова» ухнула в третий раз, Гоар взмахнула саблей.
— За мной… — тихо скомандовала она и понеслась к тлеющим кострам… Через несколько минут отряд был уже на берегу реки.
В турецком лагере поднялась суматоха.
— Гяуры! — кричали стражники.
Спавшие у костров аскяры вскочили и бросились к вспугнутым лошадям. Мимо Гоар пробежало какое-то черное существо. «Во имя моего Товмы», — Гоар опустила саблю на голову бежавшего.
— О Магомет! О Али! — кричали турки в панике.
Немногим удалось найти своих лошадей. Внезапное ночное нападение вызвало переполох. Не могли установить боевого порядка. Армяне налетели с трех сторон. Пешие шинаканы мелика Туринджа кололи копьями, вилами, били длинными острыми лопатами. Одному из турецких отрядов удалось все же принять боевой строй. Однако с другого берега реки нагрянули ополченцы Есаи и Зарманд и тут же смяли турок.