После космического скафандра было приятно вновь надеть обычную морскую форму, воздушный шлем, комбинезон, ботинки. Посыльный, которого Драгойка отправила на станцию землян в Верхнем Квартале, настоял на том, чтобы забрать эту одежду.
— Ну, как вы здесь жили? — неловко спросил Флэндри.
— Как всегда, мы скучали по тебе: я, Ферок и другие твои старые товарищи. Как я рада, что «Стрелец» оказался в порту.
— Мне просто повезло!
— Нет — нет, тебе любой бы помог. Здешний народ: ремесленники, простые моряки, торговцы, фермеры — также разъярены, как и я. — Усики Драгойки поднялись. Ее хвост дернулся, крылоподобные уши широко расправились, — что эти ваз-гирадеки осмелились клевать тебя!
— Эй, — сказал Флэндри, — у тебя неправильное представление. Я не отрекся от Земли. Просто мой народ стал жертвой обмана, и наша задача — прояснить это дело.
— Но они объявили тебя вне закона, не так ли?
— Я не знаю, какая там ситуация, потому не стал общаться по радио. Ваз-мерсеяне могут подслушать. Поэтому я уговорил твоего посыльного передать нашим людям записку, которую затем надо переправить адмиралу Энрике. В записке я его просил прислать сюда человека, которому можно доверять.
— Ты мне это уже говорил. А я ответила, что очень просто устрою так, что ваз-землянам не удастся захватить моего Домманика. Если они не хотят войны.
— Но…
— А они не хотят. Они нуждаются в нас больше, чем мы в них, тем более, когда им не удалось достичь согласия с ваз-сираво Злетоварскими.
— Им не удалось? — Флэндри сник.
— Нет, и я всегда говорила, что так получится. О! Больше не было никаких мерсеянских подводных лодок. Войска землян взорвали базу сираво, когда у нас, ваз-курсовикян, не получилось. Ваз-мерсеяне сражались с ними в воздухе. Небеса пылали в эту ночь. С тех пор пловцы очень часто обстреливают наши корабли, но большинству из них удается пройти. Говорят, боевые стычки между землянами и мерсеянами стали частыми, причем во всем мире.
«Этого только не хватало, — подумал Флэндри, — все больше убивают людей, тигерийцев, Морской народ, теперь, как я полагаю, ежедневно; они обречены…»
— Но ты очень мало рассказал о своих делах, — продолжала Драгойка, — сказал только, что знаешь большой секрет. Какой?
— Извини, — он импульсивно протянул руку и погладил ее гриву. Она потерлась головой об его ладонь. — Я не могу сказать даже тебе.
Она вздохнула.
— Как хочешь, — она взяла модель галеры, провела пальцем по перекладинам и оснастке. — Возьми меня путешествовать с собой. Расскажи мне о своей поездке.
Он попытался рассказать. Она попыталась понять.
— Странно там, — сказала она. — Маленькие звезды становятся солнцами, наш мир превращается в пылинку, причудливые другие расы, ужасные огромные машины… — Она стиснула модель. — Я не предполагала, что твой рассказ может меня напугать.
— Вы научитесь жить во Вселенной, ничего не боясь. Вы должны!
— Продолжай, Домманик.
Кое-что опуская, он рассказывал дальше. Не то, чтобы Драгойка возражала против его путешествия с Персис, но она могла подумать, что в качестве друга он предпочел женщину, а это причинило бы ей боль.
— …Деревья на Мерсее растут выше, чем здесь, и на них совершенно другие листья…
Зазвенело переговорное устройство на его руке. Он нажал кнопку передатчика.
— Энсин Флэндри, — голос звенел в его ушах. — Прием.
— Адмирал Энрике, — раздалось из селектора. — Я подлетаю с двумя людьми в Бодроу Икс-7, где мне совершить посадку?
«Сам Энрике? Господи, ну и попал же я в переплет!»
— Да-да, сэр.
— Я спросил, где мне сесть, Флэндри?
Энсин, запинаясь, пробормотал координаты. Флиттер, как и предлагалось в записке, мог совершить посадку на башне дома Драгойки.
— Видите ли сэр… здесь народ, они… в общем, они вооружены, лучше избежать возможных неприятностей, сэр.
— Ваших рук дело?
— Нет, сэр, я имею в виду, не совсем, но э-э-э… вы увидите, здесь все собрались. В боевой готовности. Они не хотят выдавать меня… э… кому-либо, кто, как они думают, настроен враждебно но отношению ко мне. Они угрожают… э… нападением на нашу станцию, если… Честное слово, сэр, я не настраивал союзников против нас. Я могу объяснить.
— Вам лучше так и сделать, — сказал Энрике. — Очень хорошо, вы арестованы, но мы пока не будем брать вас под страху. Мы появимся у вас примерно через три минуты. Отбой.
— Что он сказал? — прошипела Драгойка, ее шерсть встала дыбом.
Флэндри перевел. Она поднялась с дивана и сняла со стены меч.
— Я позову нескольких воинов и позабочусь, чтобы он сдержал обещание не брать тебя под стражу.
— Он сдержит. Я уверен, что сдержит. Э-э… вид его флиттера приведет народ в волнение. Можем мы распорядиться, чтобы город не начал стрельбу?
— Можем, — Драгойка включила селектор, приобретенный ею недавно, и переговорила с центром Сестринства через реку. Колокола прозвонили Песнь Перемирия. Ропот неодобрения пробежал по тигерийцам, но они остались там, где и стояли.
Флэндри направился к двери.
— Я встречу их на башне, — сказал он.
— Не надо, — ответила Драгойка, — они летят повидать тебя с твоего разрешения. Там находится Лирьоз, он проводит их вниз.
Флэндри уселся, качая головой, словно оглушенный. Когда вошел Энрике, он вскочил ракетой и отдал честь. Адмирал был один, наверное, оставил своих людей во флиттере. По сигналу Драгойки Лирьоз вернулся, чтобы наблюдать за ними. Медленно она положила свой меч на стол.
— Вольно, — коротко сказал Энрике, седой, остроносый, костлявый, точно пугало. Мундир висел на нем, как на вешалке.
— Не будете ли вы так добры представить меня хозяйке?
— А… Драгойка, Капитан-правитель Дженьевар ва-Радовик… — Адмирал Имперского Морского Флота Хуан Энрике.
Вновь прибывший щелкнул каблуками, а его поклон был достоин императрицы. Драгойка некоторое время смотрела на него изучающе, затем ответила почетным приветствием: коснулась рукой брови и груди.
— У меня появилась надежда, — сказала она Флэндри.
— Переведите, — приказал Энрике. Его узкий череп вмещал слишком многое, чтобы там нашлось место для знания языков.
— Она… она… вы ей нравитесь, сэр, — сказал Флэндри.
— Переведите, — приказал Энрике. Его узкий череп вмещал слишком многое, чтобы там нашлось место для знания языков.
— Она… она… вы ей нравитесь, сэр, — сказал Флэндри.
За шлемом в уголке рта Энрике появилась призрачная улыбка.
— Я подозреваю, что она лишь готова довериться мне до определенных пределов.
— Адмирал не присядет?
Энрике взглянул на Драгойку. Она опустилась на кушетку. Он сел на другую, сильно выгнув спину. Флэндри продолжал стоять. На спине выступила испарина.
— Сэр, — выпалил он, — скажите, донна д'Ио здорова?
— Да, если не считать, что у нее сильное нервное расстройство. Она прибыла вскоре после того, как мы получили от вас сообщение. Капитан «Рискесселя» постоянно придумывал какие-нибудь причины, чтобы остаться на орбите. Когда мы узнали, что на борту находится донна д'Ио, то сказали, что пошлем за ней корабль. Он тотчас же совершил посадку. Что там произошло?
— Ну, сэр, я думаю… я не могу точно сказать. Меня там не было, сэр. Она рассказала вам о том, как мы улетели с Мерсеи?
— У нас получалось неофициальное интервью по ее просьбе. Ее рассказ был очень кратким. Но в нем тоже есть тенденция поддерживать ваши заявления.
— Сэр, я знаю, что планируют мерсеяне, и это чудовищно. Я могу доказать…
— Вам понадобятся очень серьезные доказательства, энсин, — холодно сказал Энрике. — В своем сообщении лорд Хоксберг, выдвигает против вас тяжкие обвинения.
Флэндри дал выход нервному напряжению. Он сжал кулаки и выкрикнул со слезами ярости:
— Сэр, я отдан под трибунал моим народом, а вы собираетесь выдать меня мерсеянам!
Худое лицо адмирала едва вздрогнуло, голос звучал ровно: