— В таком случае прошу вас завизировать мой рапорт. — И положил перед ним три копии.
Я уже предоставил ему лазейку, чтобы принять решение, не подставляясь под удар. Мало того, это ещё и выставит его в более выгодном свете. Если же порвёт, напишу другой, но на этот раз вручу не кулуарно, а при свидетелях. Поставит запрещающую резолюцию… Нет. Не поставит. Руднев в первую очередь дипломат и только в третью командир. Ничуть не собираюсь жалеть его чувства. Мне главное — добиться своего, и я добьюсь.
Каперанг смотрел на меня с минуту, не меньше, после чего поставил свою резолюцию, согласно которой я откомандировывался в Порт-Артур.
— Прошу. — Он протянул мне мой экземпляр рапорта. — Что же до акта, предоставьте мне сначала список личного состава. Одному вам я катер передать не могу и, если вы не наберёте команду, прикажу его затопить, как и крейсер.
— Есть, — коротко ответил я, бросив руку к обрезу фуражки.
— У вас полчаса. Если не предоставите список, то я выпишу вам командировочное предписание и отпущу только в каком-либо нейтральном порту.
Глава 3
Двенадцать
— Ложкин, — окликнул я артиллерийского кондуктора из моего плутонга.
— Я, ваш бродь, — откликнулся тот.
— Вот что, братец, я собираюсь добраться на катере в Порт-Артур, чтобы драться с японцами. Брось клич, если кто пожелает присоединиться, то через четверть часа жду на корме.
— Слушаюсь, ваш бродь.
— Ваня, это не приказ, мне нужны только те, кто сам захочет, и никак иначе, — похлопав его по плечу, доверительно произнёс я.
— Олег Николаевич, по-честному-то сомнительно, чтобы кто захотел после такого, — отвёл он взгляд.
— Ну, на нет и суда нет, братец. Тогда сам пойду.
— Как это сами? Никак не можно самому, ваш бродь.
— И один в поле воин, Ваня. Факт. Ну и такое дело, что каждый должен сам для себя решить — тварь он дрожащая или право имеет, — подмигнул я и добавил: — Через четверть часа…
Паровые катера «Варяга» меня удивили. Насколько мне известно из изученных материалов, крейсер нёс два сорокадвухфутовых. Здесь же в наличии пятидесятишестифутовые. Их установка предусматривалась на броненосцы и крейсера первого ранга, но они оказались слишком громоздкими, поэтому было принято решение о более скромных образцах. Но янки сумели гармонично разместить их, что мне только на руку.
В настоящее время катер задействован на перевозке личного состава на корабли нейтралов. Пока перевозят раненых, а там дойдёт и до остальных. В моём распоряжении как минимум полтора часа, пока не завершится переброска людей. Более чем достаточно, чтобы завершить подготовку к походу.
Остаётся только понять, согласится ли кто-нибудь отправиться со мной. От этого будет зависеть и дальнейший ход моих действий. В приоритете прибыть со своими людьми в качестве слаженной боевой единицы. В этом случае я появлюсь в Порт-Артуре не с пустыми руками, что несколько облегчит мне жизнь.
С другой стороны, даже если дойду на катере в одиночку, всё равно получу под свою руку команду из флотского экипажа. В этом случае мне будет немного сложнее, но в общем и целом ничего не поменяется. Буду драться, как и где захочу. Главное — найти нужный подход к командованию, а уж я-то постараюсь.
Касаемо же намерения Руднева затопить катер, если я не найду добровольцев. А не пошёл бы он лесом. Угоню посудину, и всех дел. Дезертируют с фронта, а не на фронт. Сомневаюсь, что за перегон в крепость боевой единицы меня предадут суду. Это всяко лучше, чем пускать его на дно…
К назначенному сроку на корму начал подтягиваться народ, кто в одиночестве, кто с товарищем. Интересовались, правда ли я собираюсь в Порт-Артур, кивали и отходили в сторонку. Последним явился Ложкин в сопровождении старшего боцмана Харьковского. Одиннадцать человек.
Я встретился с каждым взглядом, и никто из них не отвёл взор в сторону. Трое смотрели с лихим задором, этим приключений явно не хватило. Четверо, и боцман с кондуктором в том числе, с хмурой решимостью. Остальные с обидой, что ли. Не на меня, а за то, что японцы надавали нам по щам. Не знаю, как я это понял, но в своей правоте был уверен.
— Братцы, надеюсь, вы понимаете, что мы можем до Порт-Артура и не дойти. Нас могут побить японцы, или в море сгинем во время шторма, и о судьбе нашей никто никогда не узнает. В Артуре на берегу отсидеться не получится, придётся драться, это ведь война.
— Да мы уж всё для себя решили, ваше благородие, — после минутного молчания за всех ответил Харьковский.
— Добро. Тогда так. Боцман, в помощь тебе Иванов и Снегирёв, — указал я на машиниста и рулевого. — Подготовьте воду, провизию и вещевое имущество, сам разберёшься, что нам потребуется по хозяйственной части, потому как пока будем рассчитывать только на себя. Четыре жестянки с керосином и столько же с машинным маслом.