ЯЗЫК
ПАРТИЯ ЖУЛИКОВ И ВОРОВ: ФИЛОЛОГИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ
Сразу было удивительно, как такой безыскусный лозунг: «партия жуликов и воров» — стал настолько популярным. Он как-то слишком прост и недостаточно конкретен. Но вот до всякого Навального пелевинский комиссар Петр Пустота корит себя после очередного общения с революционным народом: «Даже если допустить, что власть в этой страшной стране достанется не какой-нибудь из сражающихся за нее клик, а просто упадет в руки жулья и воров, то и тогда русский интеллигент, как собачий парикмахер, побежит к ним за заказом». Невольный первоисточник.
А ведь текст-то из 90-x годов, когда никакой «Единой России» не было и в помине. Вот что имеет в виду Гораций, когда упорно называет поэта пророком — vates. Партии еще не было, а Пелевин уже знал, как она будет называться.
Не в том примитивном смысле, что Навальный стырил дефиницию у Пелевина, а в том, что они вытащили ее из общего воздуха — из того эфира, откуда поэтам диктуются стихи (только успевай записывай) и откуда вообще появляются целые удачные тексты и отдельные фразы.
Как всякое меткое выражение, оно существует как бы само по себе, висит, так сказать, в пустоте между людьми. Просто Пелевин, будучи vates, поймал его оттуда раньше.
Поэт и толпа
Что же в нем удачного? Как каждая формулировка, пойманная в этом самом эфире, она не лишена поэтической формы. Без ритма трудно войти в резонанс с подсознательным, а без него не овладеть сознанием масс. Партия жуликов и воров. Две дактилические стопы, и один анапест в конце. Партия жуликов и воров призрачный сбрасывает покров, кто не согласен пасти коров, будет пасти гусей.
Хотя, на мой вкус, последний анапест «и воров» по инерции от двух первых дактилей произносится с почти ударным «и». Так что получается своего рода русский «кретик» — отсутствующая в нашей метрике, но существовавшая на ее античной родине стопа из двух долгих (у нас — ударных) по краям и краткого (безударного) посередине. Впрочем, «и воров» можно считать двумя усеченными анапестами.
Такой лозунг, как свойственно стихотворной строке, становится понятен до всякого анализа, интуитивно, — сходу и непосредственно: таково свойство смысла, усиленного ритмом. Он не требует ни объяснений, ни улучшений. В самом деле, почему, например, не «бандитов и воров», или не «казнокрадов и воров». Во-первых — хуже ритм. Во-вторых, почти любая другая пара к ворам хуже и по смыслу.
Воры — это, понятное дело, — nomen generis, родовое понятие — самое общее определение, к которому мы относим правящую партию. Но к нему требуется уточняющее. Так сказать, species. Кот обыкновенный или камышовый?
Казнокрады — слишком конкретно и интеллектуально, бюрократы — несколько нейтрально, и главное — и то и другое слишком серьезно. И то и другое клеймит, но не унижает, не высмеивает. В этом клейме нет ямба, сатиры, анекдота, карнавала. Это гражданская лирика. Учил ты жить для славы, для свободы, но более учил ты умирать. Бледный стоял Мальчиш, но гордый.
Бандиты — пара к ворам еще хуже. Бандиты — это совсем серьезно. Это уже страшно, их можно испугаться. А фраза сигнализирует, что бояться не надо. К тому же в определенном проценте носителей народного сознания бандиты — это еще и уважаемо. Бандит — серьезный, авторитетный человек, хорошо поднявшийся, пусть по своей специфической иерархии.
Другое дело жулик. Жулик — это из южнославянских языков, с Балкан, от тамошнего глагола со значением «драть», «лущить», к нам попал, видимо, через Одессу. Воры — они вообще воры, а жулики — мы и сами чувствуем, и Ушаков подтверждает, — они или мелкие воры, не брезгуют стянуть полотенце в гостинице, или люди, «склонные к мошенническим проделкам и обману»: обсчитать, обвесить, недодать сдачи, продать подержанный айфон как новый. Разновидность вора, который ворует, так сказать, в глаза, общаясь или даже используя личное отношение с жертвой.
Кроме того, жулик — это неприлично. Это почти смешно. Если опрашивать народ для передачи «Сто к одному», где игроку надо угадать самую употребительную словесную пару, самым употребительным словом-спутником «жулика» наверняка будет «мелкий». К тому же мелкий жулик — это хороший хорей. Робко прячет тело жирное в утесах. Тут вам и карнавал, и анекдот, и опозоренный и смешной дьявол, — что и требовалось осмеять.
О том, почему «жуликов», а не «бандитов», мы рассуждали с теоретиком СМИ, преподавателем журналистских наук Андреем Новиковым-Ланским, проезжая по Новорижскому шоссе, где на покрытой первым снегом разделительной полосе один за другим, как кресты на погосте, стояли плакаты «Единой России». Только часть билбордов была обклеена навязчивым лозунгом «Будущее за нами». Остальные стояли пустыми.