Контрабандистов, конечно, отлавливали, лишали лицензии на торговлю, конфисковали товар - ничего не помогало. По крайней мере, Цуко ни разу не попался. Везение и удача сопутствовали его прожектам.
- Спрос рождает предложения,- говорил Цуко, накручивая на свои перламутровые рожки очередную антенну, чтобы быстрее отлавливать те самые сигналы жизни, за которые можно было выручить потом неплохие бабки. К сожалению, сигналов в последнее время становилось все меньше и меньше (конкуренция), и все чаще и чаще Цуко приходилось забираться в самые отдаленные уголки вселенной.
- Если ситуация не улучшится, придется "сворачивать лавочку" и ложится на дно,- ворчал про себя Цуко, смутно представляя это самое дно, на которое он будет укладываться.
И тут неожиданно он услышал сигнал. Цуко развернул звездоплинтус и помчался навстречу неведомому. Уточнив по навигатору координаты, он понял, что сигнал шел из самой гущи темной материи, где контрабандист Цуко еще не бывал. Степень защиты его звездоплинтуса не позволяла скользить даже по поверхности темной материи, и ни о каком погружении не могло быть и речи. Чистое самоубийство. Но Цуко решил рискнуть.
Заправившись под завязку топливом, он облачился в антигравитационный скафандр, включил "аутсайдер": прибор, позволяющий уменьшить корабль и самого водилу до размеров атома - и тихой цапой стал приближаться к границе темной материи.
В животе у Цуко урчало.
Перламутровые рожки, торчащие из скафандра, дрожали от страха, сигнал то пропадал, то появлялся вновь. Звездоплинтус трещал по швам.
Вдруг Цуко ясно представил дно, на которое ему придется укладываться в случае неудачи, и, взяв себя в руки, попытался максимально соответствовать тому размеру, который он принял - размеру атома.
Вроде получилось.
Цуко расслабился и впал в анабиоз как осенняя муха. Тем временем, его звездоплинтус подлетел к границе темной материи, вдоль которой стояли отважные пограничники, с приказом: стрелять на поражение. Естественно, что контрабандист Цуко ничего о том приказе не знал и предупредительный выстрел не слышал...
Звездоплинтус плавно проскользнул мимо поста. Тогда пограничники ввели план перехвата и выпустили сторожевых псов: модули по уничтожению фальшивых атомов, а так же модули по ликвидации искусственного интеллекта, который был обнаружен у звездоплинтуса. Однако умный корабль сумел обмануть сторожевых псов, прикинувшись уж совсем безмозглым атомом. Корабль и разбудил Цуко. Контрабандист с большим трудом стащил с себя антигравитационный скафандр и быстро стал увеличиваться до прежних размеров. Модули покрутились и вернулись с пустыми руками к пограничникам.
Так Цуко оказался в царстве темной материи, где сразу же нахватался чужеродных вирусов, занемог и был вынужден покинуть этот мир, не найдя ничего стоящего. А поскольку навигатор пришел в полную негодность, Цуко катапультировался наудачу. Благо звездоплинтус еще чего-то соображал и перенес бедного контрабандиста с высокой температурой в одну из близлежащих галактик в целости и сохранности, выбрав для посадки голубую планету. Цуко немного оклемался (пришел в себя) и, избавившись, наконец, от ненавистных вирусов, улетел восвояси.
Злостные вирусы перекочевали на млекопитающих, и, в частности, на приматов, изменив их мышление до неузнаваемости, приматы стали бить себя кулаками в грудь и кричать: я царь природы.
***
- Неплохо, - улыбнулся Гермес,- одна голова хорошо, а две лучше.
- А, по-моему, так пьяный бред. И вообще, как ты меня представляешь в образе крошечного Цуко, уменьшенного до размеров атома?
- Какие проблемы, Мифоплет, вспомни о формообразующем циркуле, ведь об этом знает каждый новобранец.
- Одно дело теория - другое практика,- огрызнулся я,- на деле мало кто использует весь арсенал готовальни.
- И что? Ты будешь первым инопланетянином с перламутровыми рожками, - ехидно засмеялся Гермес,- главное ведь антураж, а не сама суть. То, что человечество произошло от мысли - это такая чушь, уж поверь мне на слово.
И тут нашего эрудита неожиданно вырвало, прямо на поющие розы.
Он принялся извиняться: - Я, кажется, перебрал...
- Ничего, - сказал я,- они свою песню уже спели. Будем слушать хризаподсолнухи.
Я помог почтальону встать и уложил в гамак под цветущими вишнями, предварительно отстегнув за его спиной фирменные крылья. Сделано в древней Греции - так было написано на ярлычке.
- Пижон, - злорадно подумал я,- знаем мы эту Элладу, там еще хрустальные гробы делают на заказ.
Однако крылья были хороши, ничего не скажешь, и, я отнес их в дом от греха подальше, чтобы мои пернатые питомцы не повредили хрупкую конструкцию, например, заклевав крылатых самозванцев до смерти. И на чем бы тогда Гермес полетел? На моих журавлях?
Свалившись рядом с Гермесом на зеленую лужайку, затянулся "дымом отечества": стал мысленно перебирать в уме юношеские воспоминания, как сигары, поштучно: то одну понюхаю, то другую, и не знаю, на какой остановиться, что выбрать. Уже и не помню, когда я в последний раз курил, кажется, перед похищением Европы. Точно. Нехорошим предчувствием повеяло от сигар: тошнота подступила к горлу и угрызения совести.
Вот прохлаждаюсь туточки на своем астероиде, пью домашнее винцо с почтальоном Гермесом, сочиняю мифы, а мой напарник, с которым похищали Европу, сидит на Таймыре, без права переписки и прочих льгот. Вне времени и пространства, полный ноль, как будто и не было его никогда на свете. А ведь мы с ним с одной грядки, с одного, так сказать, огорода, играли в войну в детстве. Грустно.
***
Тридцать семь зубов было у моего отца и все крепкие, как один, ни одного гнилого. И камень грыз, и железо, и врагов не щадил - все перемалывал в порошок, и прозвали его на Кнухе: газ шестьдесят шесть. Типа зверь, а не машина, вывезет что угодно и кого угодно, хоть на край земли. Так вот, мифы про драконов - работа моего отца. В каждом драконе он оставлял частичку самого себя, и не просто тиражировал, как я, а относился к делу со всей душой и полной ответственностью - без халтуры.
Прирастил даже к наследственному астероиду пару гектаров космической пыли и высадил первые, выпавшие у него зубы: четыре коренных. Но сколько не поливал их, сколько не удобрял космическую пыль, ничего из тех зубов не выросло. Опечалился отец, потерял интерес к работе. Запил горькую и наплевать ему стало на всех драконов.
И тогда выпали у него оставшиеся тридцать три зуба. Может быть от нервного истощения, а может быть время пришло - просто износился до дыр. Никто не вечен, даже на Кнухе все имеет начало и конец. Закопал мой отец эти самые зубы на окраине астероида, полил хорошенько, да и улетел осваивать "галактическую целину" - тиражировать мифы о драконах на окраинах вселенной. А когда вернулся из командировки, глядит по астероиду юные печатники без подгузников бегают, в чем земля родила, свежие и румяные. К сожалению, из тридцати трех только пять выкарабкались, но это нормально для Кнуха. И потом, не у всякого печатника выпадают зубы, кто-то из ногтей пытается вырастить потомство, из волос, из крови. Вариантов множество, вопрос кто выживет? Как практика показывает, не так уж и мало... Однако, как кнухуанцы не пытались внедрять такие мифы в сознание людей, мифы все время отторгались как чужеродные. Адам и Ева с румяным яблоком оказались привлекательнее.