Мы опять сваливаемся в развилку поколений. Подтянувшийся до нас математик, любитель военной истории, формировал свою картину мира во время, когда было важно "знать" и "понимать"; ощущать и потреблять было менее интересно.
Докладчик (генетик, 48 лет):
— Кстати, сотрудники станции, похоже, не имели представления о стадиях лучевой болезни, хотя это также входило в школьный курс военной подготовки. Иначе им было бы известно, что рвота означает поражение слизистых оболочек и дозу порядка 300–400 бэр, близкую к смертельной. То есть даже без дозиметров можно было построить вполне адекватное представление о ситуации и, наверное, спасти нескольких человек, вовремя отправив их вон со станции.
Реплика (юрист, 28 лет):
— Заметим, коллеги, рассчитывая "форсированный оптимальный вариант", мы нигде не пользовались апостериорной информацией, в отличие от вашего Г. Медведева, который всегда неявно исходит из "конечного результата". Например, слова М. Петросьянца "наука требует жертв" он называет "кощунственными". Между тем, находясь на месте М. Петросьянца и владея только той информацией, которую в тот момент, 6 мая, имел председатель Госкомитета по использованию атомной энергии, практически любой функционер произнес бы нечто подобное. Кстати, наука и в самом деле затребовала и унесла много жертв, хотя сразу после Чернобыля об этом, может быть, не стоило говорить вслух с высокой трибуны…
Ведущий (физик, 45 лет):
— Подведем итоги. За множеством "вопросительных знаков", поставленных Г. Медведевым к вполне разумным действиям и решениям самых разных лиц, теряется представление о реальных промахах и просчетах, которые нужно учесть в качестве урока на будущее. Причем, говоря об уроке на будущее, я имею в виду отнюдь не аварию на АЭС. Подобно армии, которая всегда готовится к предыдущей войне, страновая безопасность готовится к предыдущей катастрофе…
Реплика (юрист, 28 лет):
— Ты называешь разумным уровень представлений, бытовавших ДО взрыва?
Ведущий (физик, 45 лет):
— Да, конечно… Что касается фундаментальных ошибок, то, в сущности, она одна, и повторяется на всех уровнях — от Политбюро и Совета Министров до операторов 4-го энергоблока: отсутствие заранее заготовленного, организационно прописанного алгоритма действий на случай принципиально непредвиденной ситуации — того самого "лесного пожара", про который говорил наш докладчик. Можно, конечно, принимать правильные решения и без такого "заранее составленного и утвержденного" плана, но чтобы действовать безошибочно в условиях сильнейшего стресса и острого информационного голода, нужны психологические практики "из будущего" и антропологические типы оттуда же. Предварительное планирование намного проще и почти настолько же эффективно.
Реплика (журналист, 23 года):
— Господин Медведев много говорит о роли "системы" в Чернобыльской катастрофе, понимая под "системой" и "эпоху застоя", то есть социальные институты развитого социализма, и структуру Минатома, и советскую организацию НИР/НИОКР. Я согласен с тем, что события 26 апреля 1986 года носили системный характер, но, думаю, социализм тут был совершенно ни при чем. В конце концов, Тримайл Айленд мог закончиться взрывом, сравнимым с Чернобыльским. Это ведь просто огромное везение, что водород, скопившийся в американском реакторе, не взорвался. Мог и рвануть. Обязан был рвануть…
Ведущий (физик, 45 лет):
— Опыт показывает, что технологические катастрофы слабо зависят от социальных условий… Если, конечно, совпадают фазы развития. То есть с Ираном пока равняться в катастрофах не будем.
В некотором смысле катастрофа — сама по себе система, и именно поэтому я отказываюсь верить в абсолютно безопасные атомные станции. Я говорю это безотносительно к культуре конструирования, производства и управления… Люди придумали технические решения, зачастую впечатляюще красивые и оригинальные, которые призваны обеспечить физическую невозможность "положительного останова" и радиоактивного загрязнения среды. Например, в реакторах со свинцовым охлаждением физически невозможно прийти к кризису теплоотдачи. Кроме того, активная зона "зашита" в шестидесятиметровый слой свинца, и, если с реактором все-таки что-то случается, автоматически происходит захоронение с надежным экранированием расщепляющихся материалов.