Казалось невероятным, что дед рассуждает так беззаботно об этих древних существах, но прозаичный подход сам по себе пугал не меньше, чем события ночи. Временное ощущение надежности, что я испытал при виде деда за завтраком, тут же схлынуло; я вновь ощутил медленно нарастающий страх — как по дороге к усадьбе накануне вечером — и уже пожалел о своих расспросах.
Если дед и видел, что происходит, он ничем этого не выдал. Он продолжал рассуждать в стиле лектора, который преподносит аудитории некое научное исследование. Очевидно, говорил он, есть некая связь между событиями в Инсмуте и внешними, потусторонними контактами Леандра Алвина. Покинул ли Леандр Инсмут изначально из-за тамошнего культа Ктулху или потому, что и у него тоже начались загадочные изменения лица, постигшие так многих жителей проклятого Инсмута? Эти странные лягушачьи черты не на шутку напугали федеральную полицию, что явилась расследовать ситуацию в Инсмуте! Возможно, что и так. В любом случае, оставив культ Ктулху, он уехал в висконсинскую глушь и каким-то образом установил связь с кем-то еще из старейших — будь то Ллойгор или Итакуа, — все они, что характерно, стихии зла. По всей видимости, Леандр Алвин был дурным человеком.
— Если в том и есть правда, — воскликнул я, — тогда разве не следует соблюсти предостережение Леандра? Откажитесь от безумной надежды отыскать этот его порог!
Дед некоторое время разглядывал меня с задумчивой кротостью, но было видно, что моя вспышка его нимало не затронула.
— Ну, раз уж я взялся за это исследование, я намерен дойти до конца. В конце концов, Леандр умер естественной смертью.
— Но, исходя из вашей собственной теории, Леандр с ними общался — с этими тварями, — проговорил я. — А вы — нет. Вы дерзаете вступить в неведомые пределы — к этому все идет! — не задумываясь о том, что за ужасы вас там ждут.
— Когда я ездил в Монголию, ужасов я там нагляделся. Не думал даже, что выберусь с Ленга живым. — Дед задумчиво помолчал и медленно поднялся на ноги. — Нет, я твердо намерен отыскать Леандров порог. Сегодня ночью, чего бы ты ни услышал, попытайся меня не прерывать. Жаль будет, если после стольких трудов твоя запальчивость вновь меня задержит.
— А когда вы отыщете порог, что тогда? — воскликнул я.
— Не уверен, что захочу его переступить.
— Возможно, выбора у вас не будет.
Дед молча поглядел на меня, кротко улыбнулся — и вышел.
III
Даже спустя столько времени мне трудно писать о событиях той катастрофической ночи, так живо приходят они на ум, невзирая на прозаичную обстановку Мискатоникского университета, где столько страшных тайн сокрыто в древних, малоизвестных текстах. И однако ж, чтобы понять последующие широко известные события, необходимо знать, что случилось в ту ночь.
Мы с Фролином большую часть дня исследовали дедовы книги и бумаги, ища подтверждения тем или иным легендам, на которые он намекал в ходе разговоров — не только со мной, но и с Фролином еще до моего приезда. Дедовы труды изобиловали загадочными аллюзиями, но лишь один рассказ имел отношение к нашему запросу: несколько невразумительная история, явно фантастического свойства, касательно исчезновения двух жителей Нельсона, что в Манитобе, и констебля Королевской Северо-Западной конной полиции и их последующее появление: они словно бы упали с неба, замерзшие и либо мертвые, либо умирающие, бормоча про Итакуа или Оседлавшего Ветер и про разные страны Земли, причем при них обнаружились странные предметы, сувениры дальних краев, которых при жизни у них явно не было. История звучала невероятно, и однако ж она была связана с мифологией, столь ясно изложенной в «"Изгое" и других рассказах» и еще более жутко — в «Пнакотикских рукописях», «Тексте Р’льеха» и кошмарном «Некрономиконе».
Помимо этого, мы не нашли ничего, что бы имело прямое отношение к нашей проблеме, и решили дождаться ночи.
За обедом и за ужином, что в отсутствие четы Хофов приготовил Фролин, дед держался как ни в чем не бывало и ни словом не упоминал о своих странных исследованиях, похвастался только, будто теперь у него есть точные доказательства того, что Леандр сам написал этот безобразный пейзаж на восточной стене. А еще выразил надежду, что теперь, приближаясь к концу расшифровки длинного и невнятного письма Леандра, непременно отыщет ключ к пресловутому порогу, на который автор теперь ссылается все чаще. Встав от стола, дед еще раз торжественно предупредил нас не прерывать его в ночи, под страхом вызвать его крайнее неудовольствие, и удалился в свой кабинет — откуда уже не вышел.