Затем раздались частые щелкающие звуки, повторяющиеся вновь и вновь, они становились все громче и ближе.
— Идут, — сообщил находившийся рядом с выходом Мордел. — Механические пауки. Они повсюду вокруг нас.
Мороз двинулся обратно к отверстию в стене здания. Сотни пауков, размером примерно с половину Мордела, окружили галерею и надвигались со всех сторон. И продолжали прибывать все новые.
— Назад, — велел Мороз. — Я, Правитель севера, приказываю вам отступить.
— Это юг, — возразила Машина Бета. — И командую здесь я.
— Так скомандуй им остановиться.
— Я подчиняюсь только приказам Солкома.
Мороз выбрался из галереи и поднялся в воздух. Он открыл нишу и выдвинул пандус.
— Мордел, забирайся, мы отбываем.
Начала падать паутина — липкие металлические нити, сбрасываемые с вершин зданий. Она опускалась на Мороза, и пауки надвинулись, закрепляя ее. Мороз ударил по ним струями воздуха, словно молотом, и разорвал сети в клочья. Остатки он удалил, выдвинув заостренные придатки, которыми и принялся рубить путы. Мордел отступил обратно к входу и издал пронзительный визгливый звук.
Внезапно на Яркое Ущелье опустилась тьма, и все пауки прекратили сучить свою пряжу. Мороз освободился, и Мордел поспешил присоединиться к нему.
— Теперь давай быстро удалимся, могучий Мороз, — предложил он.
— Что случилось?
Мордел забрался в камеру.
— Я призвал Дивкома, и он наложил на это место силовое поле, отрезавшее источник энергии этих машин. Поскольку мы обладаем автономными энергетическими установками, поле на нас не подействовало. Но давай поспешим, потому что Машина Бета, должно быть, уже пытается его нейтрализовать.
Мороз поднялся в воздух, возносясь над последним городом Человека, оплетенным металлической паутиной. Покинув зону тьмы, он устремился на север, и тут с ним заговорил Солком:
— Мороз, почему ты вступил в южное полушарие, которое не является твоим владением?
— Потому что я желал посетить Яркое Ущелье, — ответил Мороз.
— А почему ты спорил с Машиной Бетой, поставленной мною управлять югом?
— Потому, что я подчиняюсь только твоим приказам.
— Ты не даешь удовлетворительного ответа, — сказал Солком. — Ты проигнорировал законы Порядка — и в погоне за чем?
— Я прибыл сюда в поисках знания о Человеке, — ответил Мороз. — Ничто из сделанного мной ты не запрещал, Солком.
— Ты нарушил традиции Порядка.
— Я не нарушал никаких конкретных приказов.
— И все же логика должна была показать тебе, что это не входит в мой план.
— Она не показала. Я не действовал против твоего плана.
— Твоя логика стала небезупречной, как и у твоего нового помощника — Заместителя.
— Я не нарушил никаких поставленных тобой запретов.
— Запрещение подразумевает крайнюю необходимость.
— Это нигде не указано.
— Послушай меня, Мороз. Ты не строитель и не ремонтник, ты — Власть. Среди всех моих созданий ты ближе всех к незаменимости. Возвращайся в свое полушарие и к своим обязанностям, но знай, что я крайне тобой недоволен.
— Я слышу тебя, Солком.
— И не появляйся больше на юге.
Мороз пересек экватор и продолжал двигаться на север.
Он остановился посреди пустыни и молча просидел ночь, а затем получил краткую передачу с юга:
— Если бы мне не было приказано, я не велела бы тебе удалиться.
Поскольку Мороз прочел всю уцелевшую Библиотеку Человека, он решил ответить ей по-человечески.
— Спасибо, — сказал он.
На следующий день он извлек из земли камень и принялся обтесывать его специально изготовленными им для этого инструментами. Шесть дней он работал над камнем и лишь на седьмой оценил то, что получилось.
— Когда ты выпустишь меня? — напомнил из своей камеры Мордел.
— Когда буду готов, — ответил Мороз. И немного погодя добавил: — Теперь.
Он открыл камеру, и Мордел спустился на землю. Перед ним была статуя: старуха, согнувшаяся, словно вопросительный знак, ее костлявые руки с растопыренными пальцами прикрывали искаженное ужасом лицо.
— Это превосходная копия, — сказал Мордел, — той статуи, что мы видели в Ярком Ущелье. Зачем ты ее изготовил?
— Создание произведений искусства вызывает, предположительно, такие человеческие чувства, как катарсис, гордость достигнутым, любовь, удовлетворение.
— Все именно так, Мороз, — подтвердил Мордел. — Но произведение искусства является таковым только в первый раз. После этого оно копия.